– Мы не друзья с Вами, Роберт, мы не подружились, Вы заманили меня сюда.
– Нет-нет, Вы не правы, мой новый друг! Я предложил Вам сотрудничество, и для этого Вы здесь. Просто есть определенные условия нахождения в моем доме.
– Вы предлагали посмотреть три картины! Где они? Давайте я прямо сейчас посмотрю и уеду уже!
Он перебил меня:
– Да не волнуйтесь Вы так. И картины Вы исследуете, и пообедаем вместе, выпьем хорошего вина, выкурим по сигаре. Выше голову!
– Я не курю!
– Я тоже, но сигара – это другое, это не сигарета, махорка или табак, к которым привыкаешь. Сигара – это нечто совсем иное! Вот смотрите: наливаете в бокал Chateau Gruaud Larose, ну допустим, 2016 года, достаточно молодое вино, закуриваете сигару, опускаете ее кончик в бокал, держите пару секунд и делаете затяжку, ну или, скажем, две. Подержите во рту дым совсем чуть-чуть и выпускайте, почмокайте немного, и Вы ощутите нечто, а уж затем сделайте глоток вина, небольшой совсем, и так смакуйте!
– Знаете, у меня аж слюнки потекли, хотя я ни разу в жизни ничего подобного не делал.
– Я Вас обязательно научу, прямо сегодня. Ну что Вы встали и замерли, поднимайтесь дальше и ступайте по коридору, только слушайтесь обязательно меня, обязательно слушайтесь.
Поднявшись наверх, я увидел большую открытую дверь и пошел в ее сторону. Не было никаких выключателей, свет зажегся как бы сам по себе. Я пошел по коридору, нет, скорее по некому проходу, где по левой стороне не было ни одной двери, а по правой располагались просторные залы, это было видно из-за того, что так называемый коридор был очень широким.
Голос Роберта пояснил мне, что нужно будет останавливаться напротив каждого зала для короткого экскурса, но заходить в пространство зала нельзя, во всяком случае, без разрешения.
Я встал перед большим залом, где посередине, чуть дальше к стене на тонкой стойке без стеклянной витрины было выставлено яйцо Фаберже. Это было самое дорогое из всех яиц – «Зимнее яйцо». Но оно не могло тут находиться! Или могло? Ерунда какая-то. Я, помнится, читал, что в последний раз оно выставлялось на аукционе в 2002 году, и его купил принц Катара. У меня почему-то пробежал холодок по телу.
– Это, видимо, копия, а я-то подумал…
– Хочу сразу предупредить, здесь нет копий, а только подлинники, верней кое-что есть, но это не копии, а дубликаты, так точнее. В общем, это то, что выполнялось одной и той же рукой, но это не особо важные и значительные мастера, – уверенно ответил он.