Провела дрожащей рукой под краном, и в фаянс раковины ударила тугая струя ледяной воды. В кармане брюк лежал крошечный пузырек – я достала его, осторожно открутила крышечку и вытряхнула на ладонь серебряный шарик пилюли.
На мгновение мир утратил запахи, звуки и цвета. Так всегда бывает, когда глотаешь хортасин, мое проклятие и благословение, которое позволяет вести почти нормальную жизнь. Я оперлась о раковину, постояла несколько минут, приходя в себя. Глотнула ледяной воды. Вот и все, можно жить дальше. Можно быть собой, не думая о том, что за порогом подстерегает безумие, и все, что находится рядом, начинает рассыпаться серым пеплом.
Можно даже не бояться высоты.
***
Переговорная вполне предсказуемо размещалась на последнем этаже. Чего еще ждать от драконов? Они забираются повыше и в обществе, и в зданиях. А когда-то устраивали каменные гнезда на вершинах гор и камнем бросались оттуда на головы несчастных путников.
После хортасина жизнь казалась прекрасной. Что может быть лучше, чем чувствовать себя здоровой? Я прошла в переговорную, не дожидаясь приглашения, села в одно из кресел за огромным овальным столом и сказала:
– Девица Бланк едва мне не выцарапала глаза.
Эдвард стоял возле окна. Сегодня он забыл про дресс-код: на нем была белоснежная футболка без рисунков и логотипов и узкие джинсы, модно порванные на коленях. Я отвела взгляд: стоит посмотреть на этого дракона, и в голову лезут совершенно невозможные мысли. Например, о том, как бы снять эту майку и дотронуться до его груди, провести по плечам – осторожно, самыми кончиками пальцев.
– Это было великолепно, – серьезно оценил Эдвард. Он, похоже, прекрасно понимал, как его вид действует на окружающих, и искренне наслаждался этим. Из динамиков аудиосистемы неслась соната Альтини – фортепиано звучало, словно бойкий ручеек, прыгающий по камням, и обстановка в переговорной была далека от официальной. Почти свидание.
– Подсматривали? – с легкой укоризной сказала я. По красиво очерченным губам Эдварда скользнула улыбка.
– Я думал, она разорвет вас, когда вы заговорили о гименопластике.
Он был прав: в тот момент я в прямом смысле слова играла с огнем. С заносчивой и обидчивой Амели действительно сталось бы полыхнуть. Какой-то человечишко, «быдло внизу», не имеет права говорить ей подобные вещи. Даже намекать.