Эмбер знала, что случится, с того самого момента, как услышала эту чертову сводящую с ума мелодию. С первых аккордов узнала могильный холод, заполнивший все ее нутро, всю душу. Слишком хорошо ей знакомо это чувство. Чувство, которое едва не стоило ей рассудка.
Воспоминания, призраки и образы прошлого наполняли ее разум. Детство. Их теплый уютный дом. Качели на заднем дворе. Мамин смех, ее заботливые руки, ее звонкий голос. Она так любила петь. Ее пение еще долго звучало во снах Эмбер. Мама будто пыталась позвать ее с той стороны, предупредить о чем-то, защитить. Уберечь. Даже после смерти.
Рваный всхлип сорвался с губ Эмбер. Она поспешила заглушить его кашлем. Гордо расправила плечи. Зашагала быстрее. Присутствие остальных сейчас казалось особенно невыносимым. Она ощущала на себе их взгляды, словно неудобное колючее платье. Но, как знать, возможно, это лишь плод ее воображения, и в действительности никто и не смотрит в ее сторону. Как всем было плевать на одинокую, брошенную девчонку. Всем было плевать на малышку Нэнни со съехавшим с катушек папашей. Чумазую, в застиранной одежде и с вечно горящими от голода глазами.
Со смертью мамы свет в их жизни померк. Все изменилось. Та, кто любила Нэнни, та, кто заботилась о ней, исчезла. От отца осталась лишь блеклая тень. Он ужасно тосковал по матери и заливал свою тоску спиртным. Заливал усердно. На совесть. Так же, как прежде выполнял свою работу. Иначе он попросту не умел.
Тяжелое время. Тяжелые испытания. Когда у Эмбер открылся дар, первое, что она сделала, – силой мысли разбила бутылку в руках отца. К несчастью, он оказался недостаточно пьян, чтобы забыть об этом. Он поверил в магию сразу. Так, словно ждал чего-то подобного, словно именно об этом грезил в пьяном угаре. Вера в магию подарила отцу надежду, окончательно лишившую его рассудка. Отец бросил пить. Резко. В одночасье. Всю свою энергию он направил на поиски гадалок и медиумов, способных связать его магически одаренное дитя с духом погибшей жены, а то и вовсе переправить на ту сторону. Оказалось, что дочь без матери ему не нужна.
Так однажды в их доме появились «волшебные травы». Они помогали отцу видеть жену. Видеть то, что хотелось видеть. Травы сменялись порошками, отец таял, а вместе с ним таяли и надежды Эмбер на нормальную жизнь. В безумии отца она всегда винила себя. Ей стало казаться, что отправиться к матери, в мир, откуда нет возврата, – единственно верный выход. Ей было десять лет.