– Чай с малиной, он так прекрасен, даже вдалеке от крова моего, – повторял едва слышно себе под нос свои священные мантры Стас. Он верил, что они ему помогают избавиться от разрастающейся внутренней тревоги, что возникала в его светлой душе совершенно беспричинно. – Дверь закрыта, пахнет медом и в округе никого. Лишь только взгляд жены мне свято верен… Гм! День добрый!
Клер лишь учтиво улыбнулся, пододвинув в сторону прибывшего планшет для заполнения стандартной формы, и его смиренное лицо украсила улыбка учтивости. Человек за стойкой информации был молод, его бледное, никогда не видавшее Солнца лицо, было гладким, как лампочка. Впрочем, и таким же безволосым. В форме нужно было заполнить данные о родившемся ребенке. Данных было всего три: наличие жизни; дата появления; длинна пуповины.
Заполнив первые два и бросив взгляд на крайний пункт, ноги прибывшего в очередной раз превратились в спагетти и никакой уже взгляд не мог помочь справиться с осознанностью собственной невнимательности. Он забыл померить пуповину своей дочери. Страх и тревога обвили липкими и холодными объятия душу Стаса. Он поднял испуганные глаза на сотрудника Министерства и дрожащими руками протянул тому планшет указывая пальцем на крайний пункт.
Оглянувшись по сторонам, клер улыбнулся выразительнее, наклонился через стойку, призывая Стаса сделать тоже самое. Стас сделал тоже самое, только наоборот.
– Папки всегда теряют голову при рождении первенца, – бархатным голосом проговорил клерк, вернувшись на исходную. – Вы у нас не первый такой. Пишите: 0,75. Это совершенно стандартное значение. Уверяю вас: важна лишь только дата. Остальное – формальность. Ах да, и передайте, я вас искренне прошу, привет вашей матери.
Камень, свалившийся с души Стаса, проломил пол Министерства и с грохотом полетел вниз. Обратно Стас шел уже с другой походкой. Это была походка уверенного в себе мужа, которому чужды страх и тревога. Данная перемена очень позабавила Аню, которая наблюдала за этим в первом ряду. Зная своего мужа от пят до макушки, она снова влюбилась в него.
– Ты пижон, Стаааас! – ответила Анна, прогоняя прочь сомнения, что хвостом волочились за ее мужем и заключила его в свои нежные и уютные, как чай с малиной, объятия.
– Ты – мой чай с малиной, – Стас крепко обнял жену и приподнял ее.