– А раньше кто был главой, не знаешь? – полюбопытствовала я, чтобы поддержать разговор.
– До этого года был Милтон. Его все студенты обожали.
– Да ладно? Он же теперь наш куратор. И с чего такие перестановки?
– Понятия не имею, – пожала плечами девушка. – Тсс, Торн на нас уже косится.
Все это было так странно, что я порядком призадумалась. Как бы разузнать, что тут происходит? С другой стороны, какая мне разница? Никакой, любопытно только. Одно радует: куратор наш, похоже, толковый спец, раз и как боевик хорош, и как артефактор. Это огромная, даже небывалая редкость.
После занятий мы с Берни и Маршей отправились переодеваться, а потом – на поклон к завхозу главного корпуса. Я не отказала себе в удовольствии вырядиться в свою любимую свободную форму – нежно-оливковый комбинезон и кепочку, Марша пришла в черном, под горло, платье, а Берни как был в обычном костюме, так и явился, только мантию снял.
Завхоз – господин Шорк – оказался полным низкорослым старичком, зато настолько переполненным энергией, что, казалось, вот-вот взорвется.
– Ага! – закричал он. – Явились! Ну-ка получайте швабры, ведра и веники. И чтоб никакой мне магии. Знаю я вас. Ручками-ручками, как и положено! Вот вам тряпки и средство для мытья – перила тоже ототрете, и пусть сверкают так, чтоб ослепнуть можно было. Начнете с самого верха… И не халтурить мне тут!
Опытным путем выяснилось, что хуже места для отработки, чем лестница главного корпуса, и представить невозможно. Во-первых, здесь постоянно ходила целая прорва народа, и каждый считал своим долгом прокомментировать нашу работу словами вроде: «Ха, вот везунчики, в первый же день попались!» Во-вторых, Берни со своей рассеянностью и хронической неуклюжестью оказался совершенно не приспособлен к мытью лестниц. После третьей его попытки пересчитать ступеньки носом я со вздохом вручила ему тряпку для перил и сама принялась за самую грязную работу. Дело пошло значительно лучше.
– Как продвигаются трудовые будни? – осведомился насмешливый голос, когда мы втроем одолели почти половину вверенного нам участка.
Магистр Милтон наблюдал за нами, облокотившись на перила и подперев ладонью щеку, и, казалось, мог любоваться этим зрелищем бесконечно.
– Просто прекрасно, – ответила я недовольно. – А можно вопрос?
– Валяй, – фамильярно разрешил куратор.