Мне больше некуда было пойти. Меня никто не ждал, никто не хотел утешить и исцелить от боли, телесной и душевной.
А господина Локсли еще и пожалеют. Мало того, что жена оказалась дрянью, так он теперь еще и вдовец.
Я посмотрела по сторонам. Никого. Заблудившийся гуляка не шел по берегу, бродяга не ковылял по своим делам и делишкам, которые не терпят дневного света. Река несла свои воды среди зеленеющих полей: в этом месте разводили травы для аптекарей. Вон впереди белеет домик с черными окнами: хозяин огорода крепко спал.
Вот и хорошо. Я тоже скоро засну.
Я пошла дальше. Под ногу подвернулся какой-то камушек, вода теперь уже была до бедер. Течение сильно качнуло меня, повлекло в сторону, властно потянуло к себе.
Я шагнула еще и сразу же ушла на глубину.
Вода была везде. Она нахлынула, заполняя собой весь мир, и уже угасающим взглядом я вдруг увидела сверкающие подводные чертоги, безжизненно-бледные жемчуга в створках раковин и кроваво-алые кораллы. Послышалось удивительное пение, и ко мне прянули стремительные серебристые тени – обхватили тонкими сильными руками, потянули ко дну.
Я боялась, что мне будет больно – но боль, что оставил во мне муж, отступила и исчезла. Теперь все будет иначе, шептали тени, теперь ты будешь жить среди водорослей и кораллов, растить жемчужины в раковинах, пасти рыб! Теперь мы будем выходить на берег в лунные ночи, качаться на ветвях, расчесывая волосы гребешками, заманивать путников в тесные омуты! Однажды сюда придет и твой обидчик, и мы отомстим ему за то, что он надругался над тобой! А потом придет осень, мы укроемся в наших подводных дворцах – и то-то славно, то-то сладко будет нам поедать там предателя!
А потом пришло пламя. Оно рухнуло сверху, и тени заскулили, бросившись врассыпную. Огонь укутал меня, а потом отступил – пришел воздух, тишина и свежесть весенней ночи, обжигающее сверкание звезд и чьи-то сильные руки.
– Дура! – услышала я. – Трупные флюиды портят воду! Дура!
Меня выволокли на берег. Не успела я опомниться, как чужие пальцы с силой зажали мой нос, а чужие губы прижались к моим губам, выдыхая в меня воздух.
Дышать!
Жить!
Манящие русалочьи голоса окончательно отступили. Мой спаситель быстро перевернул меня на бок – исторгнув из себя речную воду, я обмякла на земле и услышала:
– Раз уж так захотелось топиться, прыгала бы с моста Карла Великого. Умерла бы от удара о воду.