Мать Эйдана, со своей стороны, была хранительницей старинных баллад и легенд. Её голос, мелодичный и нежный, уносил его в миры, где жили великие герои и магические существа. В тёплые летние вечера они садились на крыльце, и мать начинала петь. Её песни рассказывали о подвигах могучих воинов, о храбрых магах, которые защищали Арканум от зла, и о таинственных лесах, населённых духами. "Запомни, Эйдан," – говорила она, заканчивая очередную балладу, – "истории о прошлом не просто развлечения. Они – наша память, наш урок. В каждом из них есть зерно истины и мудрости, которое поможет тебе в будущем." Её песни вдохновляли, пробуждая в нём стремление к знаниям и подвигам, и давали ему чувство связи с древними традициями их народа.
Эти воспоминания были для него сокровищем, наполняя его душу теплом и светом в трудные моменты. Они были его компасом, напоминая о том, ради чего он продолжает свой путь, несмотря на все опасности и трудности. Это стало его внутренней силой, направляющей к цели – восстановлению магии Арканума и защите родного королевства.
Через несколько дней непрерывного пути он наконец достиг входа в лес, за которым, по карте, скрывался древний храм. Эйдан осторожно продвигался вперед, чувствуя, как напряжение нарастает в его груди с каждым шагом. Он ощутил, как холодный пот стекает по спине, и остановился у подножия холма, взглянув на карту.
"Здесь ли это место?" – пробормотал он себе под нос, сдвигая указательным пальцем по старым, выцветшим линиям карты. Карта была изношенной временем и многочисленными путешествиями. Пожелтевший пергамент хранил тайны прошлого, и его края были изрезаны мелкими трещинами. Символы и линии, покрывающие её поверхность, выглядели загадочно и таинственно. Эйдан остановился у подножия холма, внимательно изучая карту, его глаза пробегали по запутанным линиям, словно пытаясь разгадать шифр древнего предсказания.
Внезапно ветви деревьев зашевелились, и из тени вышел старик, опирающийся на кривую трость. Его появление было неожиданным, как будто он материализовался из самого воздуха. Старик был высоким и худощавым, его лицо покрывали глубокие морщины, рассказывающие о долгих годах, проведённых в поисках знаний. Он носил длинный плащ из грубой ткани, его края были изношены, а капюшон глубоко надвинут на лицо, из-под которого выглядывали только его глаза.