«Учеников у Симона Волхва было много, и он их наставлял по Магии. Они совершали так называемые «изгнания бесов» (как в «Новом Завете»), применяли заклинания, любовные зелья; верили в сновидения и видения и создавали их по желанию; и наконец, принуждали духов низших категорий им подчиняться. Симона Волхва называли «Великой Силой Бога», буквально – «Мощью Божества, которое называется Великим». То, что тогда называли Магией, мы ныне называем Теософией или Божественной Мудростью, Силой и Знанием» (Инструкции для учеников внутренней группы, II).
Блаватская, которая причисляла Симона к гностикам, считала, что все нападки на Мага являются результатом противостояния между апостолами Христа и адептами древнего истинного гностицизма, которое проводила в жизнь и она сама под эгидой «Теософии».
В Новом Завете гностическая Школа Симона Мага представлена, как секта «симониан» (симониаты, симониты). Считается, что система Симона Мага была изложена им в трактате под названием Ароphasis Меgale («Великое Изъяснение»), исполнявшем, по-видимому, у симониан роль священного писания. Симониане также назывались Еленианами. Последнее наименование – Елениане – происходит от имени его спутницы Елены, о которой стоит сказать отдельно.
Симон и Елена. Рассказывается, что из Самарии Симон прибыл в Тир, где на деньги, отвергнутые апостолами, выкупил блудницу Елену и объявил её творческой мыслью верховного Божества (материальным воплощением Духа Святого). В его интерпретации женская ипостась Троицы, Дух Святой, был заключён в телесную оболочку и в разное время являлся в разных женских образах, как божественных, так и плотских. Так, он представлял Елену то как богиню Селену, то как одну из реинкарнаций Елены Троянской (Прекрасной). Самого себя он выдавал за верховного Бога, являемого в теле в прошедшем, настоящем и будущем. В то же время Симон представлял себя и Елену как единое целое.
Скорее всего, в единение себя с Еленой Симон Маг вкладывал концепцию целостности, единства Макро – и Микрокосмоса, соединение мужского и женского начал в человеке и в каждом явлении природы. Раннехристианский богослов св. Юстин в середине второго века писал, что к Симону «почти все самаритяне относились с благоговением». Если бы учение Симона Мага не имело бы под собой серьёзной гностической основы, оно бы не смогло ни широко распространиться, вплоть до России, ни просуществовать столетия.