– Ознакомься. – бросил он, когда я подхватил увесистый том и начал мельком просматривать печатные тексты. – Там все, что мне удалось накопать, может что и пригодится. А так же командировочные на две недели. Думаю этого срока тебе хватит, чтобы распутать дело.
Я округлил глаза и вопросительно вскинул брови.
– Вы хотите меня в гроб загнать?! – вырвалось у меня. – Две недели?! В чужом городе, в полном неведении, вдали от дома, элементарных удобств и…
– Хватит, хватит стенать. Я обещал Вере и твоему врачу, что верну тебя через четырнадцать дней. Так что поторопись. Деньги в конверте, все документы готовы – в путь!
Я грузно поднялся. В душе нарастало негодование. А с другой стороны, чувствовал я себя гораздо лучше в рабочем костюме, чем в больничной пижаме, и чего уж греха таить, в душе я был рад новому делу. Я кивнул головой, сунул папку под мышку и направился к двери.
– Ты может, это, поговоришь с племянником?! – окликнул он меня.
Я зыркнул на него злым взглядом и дернул за дверную ручку.
– Ну как знаешь. – бросил он мне в спину.
Я сам не понимал, почему меня одолевают противоречивые настроения. Еще вчера был до чертиков рад освобождению из больничного плена, и тут же напоминаю о своей болезни всем, кто попадается мне на глаза. Может так ведет себя болезнь? А может я просто стал зазнавшимся стареющим пердуном, возомнившим себя звездой сыска. Но даже осознав эту простую истину, я не смог поднять себе настроение, как ни старался.
«Женька, Женька. – думал я усаживаясь в машину. – Почему твое ясновидение проявляется только под действием наркотиков?».
Всю дорогу я молчал, насупившись и мрачно глядя перед собой, пытался вспомнить, что он сказал мне перед тем, как я попал в больницу – что-то о дурных нравах современного общества и о том, что я не смогу решить это дело, если не поберегу здоровье… Его слова крутились в голове, но как я не старался не смог связать его предупреждения воедино. Злясь на себя, на обстоятельства, на болезни, придуманные природой, на свою память, я внутренне негодовал: «Как можно было забыть, зная, что каждое его слово на вес золота?».
Погода тоже не радовала. Серые тучи заволокли небо, и едва только занявшийся рассвет, тут же погас. Первые капли дождя ударили по стеклу, и шофер включил дворники. Мельтешение стеклоочистителей ввергло меня в еще большее уныние. Я зябко поежился, а Михалыч, так звали водителя, покосившись в мою сторону, включил обогреватель. Сразу стало теплее, в салоне – не в душе. Через окно, струящееся ледяными потоками, я рассматривал место, в котором мне предстояло провести ближайшее время.