– Но он ничтожество, – тут же поспешил обрадовать Дэйв своего бывшего одноклассника.
– Что? – тот от удивления дважды быстро посмотрел на своего пассажира.
– Ничтожество, – спокойно повторил Дэйв. – На работе он позволяет всем этим продюсерам и прочим киношникам вить из себя веревки, указывать ему, что и как следует делать, как писать сценарии, где снимать, кого снимать. То есть чувак ради успеха готов стать тряпкой.
– Ну… может, он думает, в первую очередь о благополучии семьи, – вновь воспрянувший духом Анджей попробовал возразить, но Дэйв отчетливо читал в нем восторг влюбленного дурака, чей соперник подвергался сторонней критике.
– Они бы развелись, если бы не Афина.
– Что? – вновь поразился Анджей.
– Она его не любит. Как можно любить пресмыкающееся ничтожество? Поверь, ей не нужен его успех и более того, он ей противен.
– Она сама тебе все это говорила? – Анджей пытался выглядеть как бы отстраненным, но слишком поздно спохватился, и Дэйв видел, что его слова натурально зажигают в знакомом огонь ложной надежды.
– А кто же еще? У нас всегда были доверительные отношения. Я ей говорю, чтобы разводилась и нашла себе нормального мужика, а она только ноет, что Афина никогда не простит ее в будущем за это.
– Почему не простит? Развод же не означает, что девочка перестанет быть его дочерью.
– Означает.
– Что? – в третий раз повторил Анджей, отчего Дэйву вдруг захотелось со всей силы стукнуть его лбом об руль, и он сгоряча поклялся себе, что сделает это, если еще раз услышит этот тупой односложный вопрос.
– Ей кажется, что он изменяет. И ему не составит никакого труда просто вышвырнуть Лори и Афину из своей жизни, если они сами на это напросятся. А теперь представь: Афина взрослеет в Эскине, падчерицей какого-нибудь местного неудачника, и понимает, что если бы не гордость ее мамаши, то жила бы сейчас в роскоши, да каталась с папочкой по Каннам и Венециям.
Дэйв даже не понимал, зачем он все это сочиняет. Тут было что-то большее, чем просто неприязнь к Крису. Тут была истинная жестокость, потому что он представлял, как Анджей сегодня перед сном будет любоваться фотографией Лори и воображать ее в своих объятиях после разрыва с мужем. Представлял, и его тошнило от того, что можно жить в подобных издевательствах над самим собой. Представлял и торжествовал, что бедолага никогда не дождется реализации своей мечты, потому что она выдумана другим человеком и заложена извне в его незрелый мозг.