– Что?! Еще через час? – Получив в пятый раз тот же самый ответ, Даша едва сдержалась, чтобы не перескочить через стойку компании «ЛОТ» и не стукнуть служащую польских авиалиний толстенным расписанием полетов. – Вы что, надо мной издеваетесь? – возмущалась она на довольно сносном польском. – Да если бы я вылетела всего на час, на один-единственный паршивый час позже, то уже давным-давно была в Москве! Да я пешком бы туда быстрее дошла! Даже если бы шла задом наперед… – И, не переводя дыхания, выдала новую порцию жалоб и обвинений: – Я здесь уже пять часов! Меня там люди ждут, мой телефон разрядился, никто не знает, куда я пропала!
Услышав последнюю фразу, служащая несколько оживилась:
– По этому поводу, млада пани, можете не переживать: в московском аэропорту регулярно сообщается вся необходимая информация о вашем рейсе…
– В московском аэропорту необходима я, а не информация о вашем дурацком рейсе! – сдерживать ярость было все сложнее.
Девушка в фирменной пилотке вымучено улыбнулась:
– Мне очень жаль. Может быть, я смогу вам предложить…
– Еще выпить? – у застрявшей пассажирки ноздри раздувались как у шумящей гадюки. – Я бы с удовольствием, да только в меня больше не влезает. Вот, где мне ваш сервис! – Каким-то зверским жестом она чиркнула большим пальцем по шее. – Я сыта по горло и вашим вином, и вашей авиакомпанией, будь она трижды проклята… Я в жизни столько с утра не пила!
У сотрудницы авиакомпании глаза оставались нейлоновыми:
– Мне очень жаль, млада пани.
– Вам жаль! Вам жаль! – разнообразный ассортимент выпитых на голодный желудок напитков, давал о себе знать. – Вы понятия не имеете, что означает это слово! – Голос вдруг сорвался, в нем отчетливо послышалась слеза. – Так я вам кое-что расскажу. Чтоб вы знали: у меня в Москве умирает подруга, а я вынуждена торчать в вашем чертовом аэропорту и выслушивать эти бесконечные «мне очень жаль»!
Поняв, что каждая новая фраза лишь усугубляет ситуацию, сотрудница польских авиалиний сомкнула ярко-алые уста, давая понять, что больше не произнесет ни слова. Поняв, что ответа не будет, Даша выругалась на трех языках и отошла от стойки. Она вернулась в кресло, которое уже успела возненавидеть каждым сантиметром седалища.