Фортуна благоволила, золото и серебро сами плыли в руки. Через два месяца флибустьерства меня пригласил в свою флотилию Рыжий Крюк, самый грозный и щедрый среди свободного братства пират, чье имя гремело повсюду, даже в дальних портах.
Задались веселые деньки! А потом мы угодили в хитрую ловушку. Арнийцы, арнидокцы, герийцы и лекантийцы забыли свои извечные дрязги и устроили ненавистному Рыжему Крюку западню. Сам Крюк ушел, но его капитаны – нет. Мы дрались отчаянно, однако и мой «Скорпион» взяли на абордаж, и теперь я снова в Ревентоле. Я и семеро выживших на корабле.
Парней построили гуськом, сковали кандалы одной цепью. Впереди высилась могучая фигура Чекко, за ним – близнецы Жак и Жан. В затылок Жану смотрел седой Гюг, моя правая рука на «Скорпионе». Рубаки Лоис и Дино оказались неразлучными даже здесь, они стояли рядом. Последним был Булез. Замок цепи, крепящейся к моим оковам, щелкнул как раз за его спиной.
Тюремные алебардисты заняли места по обе стороны от нас.
– Живо, вперед!
Заключенных направили на противоположный край площади сквозь прямой проход в орущей толпе, осыпающей пиратов проклятиями и ядовитыми насмешками. Люд сдерживал двойной ряд королевских гвардейцев в идеально сшитых камзолах и позолоченных кирасах. Рядом с ними любой представитель тюремной стражи смотрелся гадким утенком.
Когда до гранитного помоста, на котором обычно вершили правосудие королевские судьи, оставалось не более двух десятков футов, алебардисты остановились. Под улюлюканье ревентольцев нас заставили упасть на колени и приказали ждать. Недолго.
На помост взошел судебный пристав. Призвав к тишине, он громогласно объявил:
– Верховный судья Высокого трибунала королевства лорд Деспилье!
По ступеням поднялся граф Альберт Деспилье. Поджарый, с вытянутым высохшим лицом, черными, глубоко посаженными глазами, он всем своим видом подтверждал недобрую репутацию. Облаченный в пурпурную мантию судья смерил холодным взглядом притихших горожан и уселся в высокое кресло, стоящее справа от пустующего места короля.
Вдовствующая королева-мать Мария Луиза почила три недели назад, и убитый горем сын, теперешний король Герард V, оплакивал утрату в аббатстве Мон-Терье. Хотя лично я полагал, что Герард предавался в аббатстве отнюдь не траурному молению. О враждебных отношениях нынешнего короля с матерью поговаривали далеко за пределами королевства.