– Как тут и было, – мелькнуло у него в голове. – Значит, меня ночью посетила какая-то местная тварь, которая меня же чуть и не удушила? Так, надо найти ее и превратить в кусок дерьма, на который даже помочиться никто не захочет! … Даа…, но где же я ее найду? А если и найду, то как я с ней все это сделаю? Через нее ведь камни – что ведра со свистом. Ну и дела, ну и дела! …..
Неизвестно, до чего бы додумался Лысый, если бы его размышления не были прерваны:
– Ты чего носишься, как СУ‑27? Пахе обе ноги оттоптал, конь!
Слон орал, как горный козел в брачный сезон, и требовал немедленного ответа. Лысый отреагировал с невозмутимым спокойствием:
– Похоже, Слон, что рандеву состоялось. Но только не с медведями, а с местной феей.
– Ну да, она тебя изнасиловала, потом изуродовала, а в конце накачала спиртом до состояния грогги.
– Может быть, и так. Во всяком случае, гениталии я еще не осматривал.
И Лысый поведал друзьям невеселую историю о ночных приключениях. Закончил он ее примерно такими словами:
– Так вот, олени: либо мне все это приснилось и я собственными руками отрихтовал самого себя, либо мы забрели в настоящую таежную клоаку, где водятся горные русалки, которые просто балдеют, когда мутузят нашего брата. Что скажите?
Наступило неловкое молчание. Все смотрели друг на друга с надеждой, что хоть кто-нибудь даст разумное объяснение услышанному бреду. Первым очнулся Павел:
– Вот урод! Ты раздавил мне обе ступни, а сейчас хочешь превратить в конскую мочу содержимое моего же черепа!.. И знаешь, что я тебе скажу, урод, знаешь что!?
– Что?
– А то, что это мой череп! Мой! И таким говнюкам, как ты, я его не отдам!
– Че ты орешь!? Я не глухой. Извини, раз так уж вышло. Я немного не в себе.
Но Павел не унимался.
– На хрена мне сдались твои извинения! Плевать я на них хотел! Нам до поселений ползти еще целую вечность, а у меня все ноги оттоптаны! Не знаешь, по чьей милости!? – И, обращаясь ко всем, продолжил:
– Нет, вы только посмотрите на него, на это безмозглое туловище! Да ты не немного не в себе, а очень и очень даже много! Мне кажется, Лысый, твои мозги перестали соответствовать своему названию. Совсем перестали. И, честно говоря, мне тебя очень жаль!
Павел мог разоряться в адрес приятеля до бесконечности, тем более, когда дело касалось собственного здоровья, но тут его монолог остановил Слон.