«Ах, точно»
Отельный служитель выпучил глаза и остался стоять с разинутым ртом.
Приветливый пожилой хозяин провел их в комнату на втором этаже. Та была обставлена просто и смотрелась пустовато. Обои в цветочек, деревянные кровати, здоровенный умывальник и ваза с искусственными цветами. На стене висел диптих: одно творение живописало «Завоевание Англии норманнами», другое, симметрично расположенное, ровно того же размера и в такой же раме – «70-летний юбилей гран-папа».
Дверь закрылась, они остались одни.
«Клэр?»
«Да, Вольфганг?»
«Мне кажется, я оставил дома ключ от чемодана…»
«Ах ты ж мой воробушек, – она состроила хищную гневную гримасу, привлекла его к себе, сильно прижалась к его рту губами. Снова оттолкнула. – Такой забывчивый мальчик, ай-я-яй». Непонятно, была ли она сейчас в образе любящей мамаши или совсем в другой роли.
«Давай разложим вещи, мой милый Хулле-Пулле».
Вздохнув, они принялись распаковывать и раскладывать пожитки.
«Ну я всёж. Сейчас причешусь и пойду прогулякнусь. А ты ж?»
«Это решение предоставьте мне. Вы будете проинформированы в надлежащее время»
Их общение редко протекало в одном стиле. Но это не смущало – важно было не подобрать подходящие слова, а употребить что-нибудь этакое, сбить партнёра с толка, испытать его на прочность.
Они спустились вниз…
*
Рыночная площадь была засажена старыми, очень низкими деревьями. Было тенисто и тихо. Дорожка вела через кованые ворота в безлюдный городской парк. В простеньком белом здании замка стучал молотком одинокий работяга. Молодые люди развернулись и через двор замка снова вышли в тишину парка… В них ещё бродили и гремели звуки большого города, звон трамваев, громкие разговоры, шум дороги на пути сюда… вообще шум их повседневной жизни, который они сейчас не слышали, но с которым психике приходилось незаметно справляться, растрачивая запасы энергии… Теперь всё умолкло, и эта тишина действовала парализующе. Так бывает, когда вдруг отключают монотонный, давно ставший привычным звук. Они долго молчали, напитываясь покоем тенистых дорожек парка, ровной гладью озера и зеленью деревьев… Подобно всем горожанам восторженно любовались каким-нибудь невзрачным кустиком, находя его необычайно красивым. Не понимая ничего в деревенской жизни, они, возможно, смотрели на всё вокруг не менее однобоко, чем местные крестьяне, – только с противоположной, непрактичной стороны. К счастью, здесь в Райнсберге не требовалось особого знания сельского быта, в конце концов они приехали не на ферму.