Так хотелось съязвить, ведь нехорошо людей обманывать, но глазки и в самом деле красивые. Взгляд совсем неземной. Настолько глубокий синий цвет встречался не чаще, чем легально купленная ламборджини в гетто.
– Ясно… Даже спрашивать дальше не буду. – Все мысли разом повылетали из головы.
– И правильно. А насчёт путешествия, можешь сама выбирать, куда, зачем и почему, мне в целом-то всё равно.
Амели вспомнила разговор с Эйвоном, тогда ей первым на ум пришёл Амстердам, она решила выбрать именно его. Юро лишь развёл руками, будто говоря: «Милости прошу».
От безмятежного времяпрепровождения оторвал возглас:
– Посторонись!
Некто с огромной корзиной для пикников за спиной мчал на велосипеде, сигналя прохожим. Донеслись неразборчивые вопли о сломанных тормозах.
Когда он проезжал мимо них, Амели с ужасом осознала, что гонщик сворачивает в их сторону, потому что кто-то упал на дорогу, пытаясь убежать.
Юро глянул на часы и, не отрываясь от своего кофе, поднял палец, на кончике которого образовался маленький синий шарик, как тогда в лесу; метнул магию под колесо велосипеда, когда молодой человек, сидевший на нём, скребя подошвой по земле, пытался войти в поворот, чтобы избежать прямого столкновения с Амели.
Торможение вышло резким. Велосипедист буквально перевалился через руль и, сшибая весь кофе, чуть не влетел лбом в ограждение смотровой площадки. Хранитель вовремя схватил его за корзину и поставил на ноги. Юноша постоял пару секунд с разинутым ртом, повернул голову, оглядывая спасителя, и, положив руку на сердце, заговорил:
– Спасибо… Спасибо!
– Будь здоров. Тебе жить ещё ё-моё сколько.
Велосипедист не унимался и буквально расплывался в благодарности. Юро его практически не слушал, лишь периферийным зрением наблюдал, как жертва отказа тормозов поднимала с земли свой велосипед и удалялась. Бóльшая часть внимания хранителя осталась у разбросанных стаканчиков, на сладкий аромат которых стали слетаться осы. Вскоре он поднял взгляд на Амели и несколько обиженно спросил:
– Да что с тобой не так-то? То зеки, то менты, то я, то велосипедисты.
– Мог бы просто с гордым видом насладиться двойной благодарностью.
– Это моя работа. Ни больше ни меньше.
– Неужто ни капельки душу не греет?
– У меня нет души. Так, к слову.
– А у меня есть?
Он коротко кивнул, а Амели продолжила: