Если бы в свидетельстве о рождении Лои стоял прочерк, то ее бы уже забрали в детский дом. Но, к счастью, Яков Григорьевич признал её в свое время и записал на себя.
Домработница принялась накрывать на стол. В животе урчало от голода, но я делала вид, что еда меня совершенно не интересует. Лоя играла с белым медведем, которого только что подарил ей отец.
– Стелла, ты тоже останешься, – вдруг сказал Яков Григорьевич тоном, не терпящим возражений.
– Нет-нет, что Вы. Я не могу…
– Почему?
– Я Вам никто.
– Ты старшая сестра моей дочери, – нахмурился он. – Чтобы девочка поскорее привыкла к новому дому, ей нужен родной и близкий человек – ты.
Я знала, что она будет плакать, как только я уйду, и это выбивало у меня почву из-под ног. Утешала себя тем, что она со временем привыкнет. Это лучше, чем попасть в приют. И даже подумать не могла, что мне не просто разрешат остаться, а даже потребуют это сделать.
– Отказы не принимаются. Дом большой, места всем хватит. У вас будут отдельные комнаты.
– Нет-нет, нам лучше спать в одной. Видите ли, Лоя иногда плачет по ночам…
– Господи, это все из-за меня… – покачал он головой. – Я виноват в том, что случилось с вашей мамой.
Я же считала виноватым отчима, с которым она сошлась после того, как Пожарский ее бросил с ребенком на руках. Бывший зэк, он пугал нас своим зверским взглядом и татуировками по всему телу.
Я каждую ночь просыпалась в холодном поту, думая, что он где-то поблизости бродит с ножом в руках. Но это был всего лишь надуманный страх…
Отчима мы не интересовали, слава богу. Вот водка – да. Он споил маму, превратив ее в ничтожество. Он, а не Пожарский.
– Я не смог развестись с Зоей. Не смог… – еле слышно проговорил мужчина.
– Яков Григорьевич, я всё понимаю.
Почему-то мне жаль его. Мне было десять лет, когда я впервые увидела Якова Григорьевича. Он так красиво ухаживал за мамой. До сих пор помню вкус черничного мороженого, которого он купил мне. Так что я считала его хорошим человеком несмотря на то, что у них не сложилось с мамой.
Должно быть, часть его бизнеса или имущества принадлежит жене, поэтому и не смог развестись без потерь. Кто я такая, чтобы судить Пожарского? Мне главное сейчас выжить. Найти стабильную работу, накопить на жилье, чтобы Лоечка смогла жить со мной. Наш-то дом наполовину сгорел…