–Я. Видела. Брюнетку. С длинными волосами! И ты был сверху на ней, а не на спине на кровати, как мог бы мастурбировать!
– Тебе показалось, там было темно! Одеяло сбилось комом! Не было никакой женщины!
– Прав был мой папа, что недолюбливал тебя, всегда говорил, что ты слишком нагло врёшь прямо в глаза – я покачала головой, а мой взгляд медленно стал опускаться от его лица вниз. По видной в распахнутых полах халата волосатой груди, ещё ниже… я замерла.
– Лера, солнышко! Давай ты отдохнёшь и подумаешь! Тебе ударило шампанское в голову, у тебя скоро критические дни, это все гормоны! Тебе надо расслабиться, и ты всё вспомнишь!
– Гера, – я позвала его.
– Мы все обсудим, главное, сейчас не наделать глупостей. Я так испугался за тебя, когда ты заперлась, стакан этот разбила…
– Герман! – прикрикнула я на него, чтобы заткнуть этот фонтан бормотания и лжи.
– Ну что?! – раздражено рыкнул он.
Я подняла палец и указала на низ его тела.
– Ты забыл снять презерватив, – и это было отвратительное зрелище грустно повисшей резинки на до сих пор непрошедшей эрекции. Виагру что ли принял? – Хорошо, что это не Ангел застрял на твоём члене, врать было бы сложней.
– Блять! – Гера запахнул халат и тут же туго завязал пояс. – Ладно, это я тоже могу объяснить.
– Скажешь так меньше пятен на постели? Слушай, Гер, давай прекратим этот фарс. Ну раз уж ты такой… – я проглотила ругательное слово, – ну не позорься ты этими фантазиями, признайся честно как мужчина.
Герман сверкнул тёмным взглядом, сжал губы в тонкую линию.
– Хорошо, я всё расскажу, – он сложил руки на груди, – только обещай больше не бегать в истерике по дому и не бить посуду. Просто спокойно выслушай меня.
– Я подумаю, – я устало откинулась на спинку дивана, – будет зависеть от того, что ты мне скажешь.
– Меня трясёт от тебя, надо успокоиться, – Герман отошёл к барному шкафчику у стены и вынул из него бутылку вина, отвернулся спиной, доставая также пару бокалов и наполняя их. Вернулся ко мне, – вот, сделай хоть пару глотков. Нам обоим надо прийти в себя и поговорить.
Учитывая, что меня до сих пор лихорадило от одного его вида, ничего страшного не случится от бокала красного столового вина. Может, у меня храбрости прибавится, и я смогу выгнать его из дома за всё то враньё, что он мне тут пытался продать с таким невинным лицом. Как ребёнок, ей-богу, взрослый мужик, тридцать семь скоро стукнет, а дёргается как нервный сопляк!