Под воздействием эмоций мама впервые так много сказала о той ночи. Я знал, что ей пришлось нелегко, но совсем другое дело, когда мне приоткрылись мрачные воспоминания матери о самых темных для ее сына часах. Чувство вины, которую я вынашивал последние два месяца, обрело более четкие очертания.
На мгновение я обращаю мысленный взор внутрь и погружаюсь в прошлое, назад в ту ночь. Я поражен тем, что сохранилось в памяти телефона. В ожидании приезда скорой я изумленно смотрел на телефонную трубку, лежащую на бачке унитаза. Один пропущенный звонок. Что он сделал. Что он значил. Интересно, почему я никому об этом не рассказывал, даже доктору Данн?
– А зачем Сан-Мину понадобился психотерапевт?
– Не ему, а сыну, – уже более спокойно отвечает мама. – Помнишь своего бывшего одноклассника Монти?
Я сто лет о нем не слышал, и наш с мамой разговор сразу перетекает в мирное русло. Глотнув напиток, я пытаюсь угадать:
– После Сингапура?
– Именно. После Сингапура. – Мама берет вилку и неторопливо протыкает ею последний кусочек серой плоти.
– Вообще-то терапия для Монти Хана не в новинку. Он не вылезал из реабилитационных клиник весь выпускной класс в Сант-Эдмундс[7].
– После несчастного случая Монти тоже помотался по разным местам, – со вздохом кивает мама. – Ни один психиатр не смог ему помочь… а может, они просто не хотели. Зачем излечивать богатого пациента, когда можно тянуть с него деньги бесконечно?
Мнение мамы о психиатрах резко ухудшилось два месяца назад. За ночь они рухнули в ее личном рейтинге с позиции представителей одной из престижных медицинских специальностей до самого низкого уровня. Впрочем, должен признать: учитывая скептическое с недавних пор отношение мамы к вышеупомянутой отрасли, ее благоговение перед этой Коделл, бесспорно, вызывает интерес.
– И что, Коделл заявляет, будто она помогла Монти Хану завязать? – Я отваживаюсь протянуть матери крохотную оливковую ветвь.
Она кивает. Мама в курсе, что Монти, в отличие от меня, страдает совсем от другого недуга, однако аналогия ясна. Ходячий мертвец, ставший жертвой опасной зависимости, по слухам победивший ее и словно родившийся заново, – и все это благодаря вмешательству единственного доктора. Верится с трудом, но история все же цепляет. Да и вообще, что я выиграю, если откажусь?