– Привезли? – обратился к главарю этой бандитской шайки высокий худой старик с убелённой сединами бородой.
– Да, вот он.
Старик тут же подскочил и, тыча мне в грудь пальцем, стал что-то быстро тараторить на пуштунском языке. Я терпеливо слушал «больного», не понимая ни слова из его речи и не утруждая себя попытками что-либо разобрать из его невнятного бреда.
Старик закончил кричать и остановился передохнуть, и тут, видимо, мозг вернулся домой, и он понял, что всё сказанное прошло мимо моего сознания.
– Что вы хотели мне сказать? – спросил я у него по-арабски.
– Ты знаешь арабский? – удивился старик, удивив и меня тем самым. И я решил жестоко отомстить старику тем же словесным извержением, что выслушал только что от него. Слово за слово, да блином по столу.
– Да, я знаю арабский и английский, также я только что совершил умру, приехав сразу после неё. Надеялся повидать весь мусульманский мир и подивиться на красоты Пакистана и Афганистана. А ещё собрать трав редких и целебных. Да вот оказался у вас в плену, нищий и бесправный. Это как так можно поступать с правоверным мусульманином, гостем в вашей стране? – и я, сделав возмущённую мину на лице, уставился на старика.
Седобородый пуштун отступил, что-то неразборчиво пробормотал и посмотрел на того, кто привёз меня в лагерь. Тот правильно понял вопросительный взгляд старика и ответил:
– Он сопротивлялся, как воин, и мы ему пообещали, что не тронем его и одарим и деньгами, и поможем с делами. Он врёт, он не столько мусульманин, сколько шаман. Ночные тени указали на него.
– Я не вру, – повернулся я к наглецу. – А ты, если не прикусишь свой поганый язык, то он у тебя в скором времени превратится в змеиный.
Главарь напрягся и шагнул было ко мне, но его остановил старик.
– Успокойся, Гарас, он прав. Мы похитили его, увезли без согласия, и он не виноват в том, что у нас случилась беда. Пусть приложит все усилия, и мы тогда выполним все обещания, данные тобой, Гарас.
– Слушаюсь, старейшина, – и этот самый Гарас склонил голову перед стариком, убрав обратно в кобуру свой кольт.
Старик уже успокоился и махнул рукой.
– Пойдём, аль-Шафи, я покажу тебе больного.
Склонив голову, я молча последовал за стариком, который направился в сложенную из камня большую саклю. У её входа стояли два моджахеда, вооружённые советскими автоматами, точнее их китайскими копиями. На входе у меня отобрали тесак, и я вошёл вслед за стариком. Внутри каменная сакля оказалась более благоустроенной, чем могло показаться снаружи.