…Ему снилась вырезанная на дереве картина, найденная в сарае. Изображенное на ней женоподобное существо, именуемое у местных жителей кукомоей, постепенно оживало. Затрепетали складки одежды, шевельнулись длинные скрюченные пальцы, на размытом черном лице обозначились прорези глаз, в глубине которых появился живой блеск. Кукомоя взмахнула рукой, подзывая Антона к себе, и он почувствовал, как его затягивает внутрь картины. Миг – и вот он уже стоит среди тонких березовых стволов, прохладная листва щекочет его щеки, а между ним и кукомоей всего пара коротких шагов. Вблизи она выглядит еще более жутко: кожа на лице грубая, бугристая, кое-где пробивается щетина. На месте рта – узкая щель с рваными краями, вместо носа – крошечные круглые отверстия. Глубоко запавшие глаза с любопытством разглядывают его. Рот-прорезь начинает раскрываться, издавая протяжный утробный звук, похожий на вой выпи. Антон отскакивает и врезается плечом в березу. Тонкое деревце качается с жалобным скрипом, а кукомоя воет все громче и придвигается к нему вплотную. Ее холодный складчатый лоб касается его подбородка: кукомоя ниже ростом, но вдруг она поднимается на носки, и из ее рта-прорези выскальзывает острый розовый язык. Кончик языка касается его губ. Содрогнувшись от омерзения, Антон пытается отскочить в сторону, но не может: кукомоя крепко прижимает его своим телом к березе, и та отчаянно скрипит от ее натиска.
…Он проснулся от собственного крика. Ужас холодной волной скатился с него, оставив на теле капли липкого пота. Осознав, что безобразная кукомоя ему лишь приснилась, он с облегчением выдохнул, но в следующую секунду его вновь охватила тревога: скрип березы, звучавший во сне, все еще продолжался. Антон отлично помнил, что березы нигде поблизости не росли. Скрипело что-то другое, как будто неплотно закрытая дверь раскачивалась на сквозняке. Потерев глаза, он потянулся, распрямляя конечности, и скользнул взглядом по приборной панели: часы показывали три пятнадцать.
Скрип все не прекращался. Вглядевшись в темноту за окном и прислушавшись, Антон определил, что звук доносится со стороны его дома. Вспомнив, что оставил дверь незапертой, он успокоился и начал устраиваться на сиденье, чтобы снова уснуть, но не тут-то было: казалось, что скрип тонким буравчиком вонзается прямо в мозг. Уснуть никак не получалось. Промучившись минут десять, Антон понял, что так и не уснет, если этот противный скрип не прекратится. Он поднялся и выбрался из машины, собираясь пойти и плотно закрыть дверь. Включив фонарик, встроенный в корпус телефона, он распахнул калитку и направил луч света в сторону дома, туда, где находилось крыльцо. Деревянные ступени едва угадывались вдали, скрытые бурьяном.