Егор кивнул и повёл гостя вперёд. Люди стали потихоньку расходиться, а Ярополк долгое время смотрел в спину магистра. Кто же знает, чего у дурака в голове творится.
Тем временем Мирослав донёс Катю до хором.
– Давай её в сеновал. Я сейчас принесу сухую одежду.
Сказала Люба, заходя в избу. К Мирославу подбежала Лаванда, понюхала Катю на его руках и беспокойно начала махать хвостом и скулить, изредка тявкая. Мирослав донёс Катю до сеновала, высушил её с помощью магии, просто забрав влагу, а затем положил на сено. Провёл рукой над ней, анализируя состояние. «Воды не нахлебалась, но всё равно бес сознания». Рука остановилась у головы, была заметна хорошая ссадина. «Извини, лечить раны я не умею». В сеновал пришла Люба с чистой одеждой.
– Ещё не очнулась?
– Нет.
Ответил царевич.
– Только бы открыла глаза. Я не переживу, если она умрёт.
Царевич усмехнулся. «Этой особе смерть точно не светит, по крайней мере сейчас. А будет умирать, найду того, кто её откачает, она мне за пролитую воду ещё не ответила». Мстительно думал царевич.
– Жить будет.
Ответил он Любе. Та облегчённо вздохнула, а затем решила, что надо выпроводить царевича из сеновала, чтобы она могла переодеть Катю.
– Ваше высочество, не могли бы выйти, мне нужно переодеть её?
Царевич встал.
– Конечно, позовёте.
Царевич вышел, отошёл к курятнику, чтобы Люба спокойно переодела девушку. Когда он выходил, заметил, что собака сидела у входа, явно дожидаясь своей хозяйки. «Магической метки нет, а крутится так, будто фамильяр этой девчонки». Царевич вспомнил, как его о помощи просил домовой.
– Слушай, ты, как тебя там, домовой? Выходи, поговорить нужно.
Рядом появился Беляк.
– Ты домовой той девушки?
– Так и есть. Раньше я служил её бабушке, а теперь ей.
– Занятно. А как бабку звали?
– Агния.
Ответил домовой. Догадка Мирослава подтвердилась в том, что та девица может быть связана как-то с Агнией.
– Вы прошли через волшебное зеркало Агнии Огневой?
– Да.
– А сама она, как понимаю, осталась в том мире.
– Могилой там, душа далеко в небе.
Царевич не совсем понял домового. Беляк это заметил. «Туго нынче царевичи соображают, очень туго». Подумал домовой.
– Нет её. Померла. Катя единственная, что осталось как память о ней.
– Как померла? Как же я пойду к царю? Он велел мне привести Агнию, и что же я ему скажу.