Изучив папку от корки до корки, я приуныл. По сравнению этими с матёрыми волчищами я чувствовал себя скромной овечкой, хотя физически мог задавить любого одним пальцем.
– Не переживай ты так! – увидев моё смятение, посоветовал куратор. – Шанс есть всегда!
– Один процент! – мрачно пробурчал я.
– Вот! – радостно подхватил Пётр Константинович. – Один процент уже есть! Целый процент! Процентищще! Ладно, давай работать! – тут же осёкся он и позвал Леночку. – Что с листовками?
– Фотографии я отправила! В рекламном агентстве мне пообещали, что завтра передадут в типографию, если мы согласуем макет, и к четвергу всё будет готово! – отозвалась она из соседней комнаты.
– А где макет? – удивился куратор.
– У вас на почте!
Пётр Константинович жестом руки указал мне следовать за ним, и мы удалились в его кабинет. Скачав с компьютера макет и распечатав на принтере два листа, куратор протянул один мне, а сам жадно впился глазами в свой экземпляр.
Когда я читал свою биографию, скупая мужская слеза предательски выкатилась из-под века и шустро помчалась вниз по щеке, подражая гонщику «Формулы-1». Я читал про себя и не верил своим глазам, периодически умиляясь и всхлипывая. В листовке меня представили таким замечательным человеком, что прочитавший это незамедлительно поверит в меня, как в Бога, сразу и навсегда, пока не объявится какой-нибудь мерзкий публицист Невзоров. Возможно, что в этот момент над моей головой одним кликом зажёгся золотистый полупрозрачный нимб, но я не смог убедиться в этом, не обнаружив в кабинете элементарного зеркала. В тексте говорилось, что в детстве я был очень хорошим мальчиком, писал только в свой горшок, ел одну лишь травку, не трогал козявку, дружил с мухами и всегда уважал права меньшинств, как национальных, так и сексуальных. В школе я учился на одни пятёрки, был и пионером, и комсомольцем одновременно. Моя фотография всегда находилась в центре школьной доски почёта, и все хулиганы района меня предусмотрительно опасались. Мне эта фраза не понравилась, и я попросил куратора обратить на неё внимание. Раз уж хулиганы кого-то очень боятся, и это не участковый милиционер, значит, он, без сомнения, криминальный авторитет с руками по локти в кровище. Куратор согласился, фразу переделали.
Фантастическое описание моей жизни принадлежало руке молодого преподавателя кафедры филологии Причудинского госуниверситета, юному дарованию Веронике Бесоевой, которую до этого дня я никогда в жизни не видел, и она меня тоже лично не знала. Наши дороги, уже позднее, пересеклись лишь несколько раз, и в основном в предвыборном штабе, куда она приходила за гонораром за свою деятельность. Следует отметить, что в те времена, в любой предвыборный период только ленивый не стремится присосаться к творческой кормушке, в которую из бюджета партий сливаются деньги на агитацию.