– На плечо!
Пищали у всех стрельцов разом взмывают вверх.
– Фитиль крепи!
Перехватив свое оружие, я закрепляю тлеющую веревку в удерживающем ее двузубце – жаграх. У меня получается не сразу – пальцы чуть подрагивают от волнения и предвкушения скорого боя…
– Прикладывайся!
До того висящий на плечевом ремне бердыш вонзается заостренным втоком в землю, а в выемку, образованную обухом и тупием секиры, укладывается ствол пищали, позволяя мне без особых усилий удерживать ее, нацелив на лагерь тушинцев!
– Полку крой!
Ратники дружно открывают пороховые полки с уже улегшимся в них порохом… Всё. Пищаль готова к бою!
Выждав всего пару мгновений, чтобы поспели отстающие, я, уже не скрывая своего голоса, по-молодецки зычно кричу:
– Целься… ПАЛИ!!!
Одновременно с командой отворачиваюсь, закрываю глаза (иначе вспышка пороха может их обжечь) и нажимаю на спусковой крючок. Зажженный фитиль устремляется к пороховой полке…
Выстрел!!!
…Залп полусотни стрельцов гремит оглушительно. И он опередил последовавшие вслед за ним залпы иноземных мушкетеров, пусть всего на пару-тройку ударов сердца, но опередил! А в ответ ему со стороны лагеря тушинцев раздаются заполошные крики перепуганных воров, отборная ругань и протяжный вой раненых, в том числе и моими стрельцами…
В том числе и мной.
Разрядив оружие, первая полусотня меняется местами со стрельцами второй, и тут же я отрывисто кричу:
– Прикладывайся!
Пищали занимают положенное им место на бердышах.
– Целься… ПАЛИ!!!
После второго залпа мою сотню заволокло дымом так, что сквозь него уже ничего не видно. И все же я не спешу бросать своих людей вперед, рассчитывая, что заряженные нами пищали еще могут пригодиться.
– Первая полусотня – заряжай! Вторая – бердыши склонить, пищали наземь, сабли наголо!
Послушно выполняя мои команды, ратники выдергивают бердыши и вновь вонзают в твердь у своих ног. Но уже под наклоном к противнику, способному ударить в ответ, пока еще пороховое облако не развеялось! Вот бердыши и сослужат нам службу – как те же острожки, к примеру… Сами вои, оголив клинки, отступают на пару шагов назад и чуть расходятся в стороны, чтобы не мешать друг другу рубиться. А то, глядишь, своего соратника сабелькой-то и зацепят вместо вора!
Нет, такого допускать нельзя, никак нельзя…
Пороховой дым вскоре развеялся, и нам открывается картина охваченного паникой лагеря: вопящие и голосящие на все лады воры мечутся из стороны в сторону, кто-то волочится по земле, зажимая раны… Однако в стороне уже замаячили всадники, стремительно скачущие в нашу сторону! Впрочем, тут же стало понятно, что это не закованные в брони крылатые гусары, а прочие тушинцы: запорожские казаки, ляхи победнее, а то и вовсе татары, прибившиеся к Лжедмитрию! Так вот, последние направили лошадей к заграждению – но замерли у острожек, не имея возможности их с ходу преодолеть. Впрочем, часть всадников тут же спешилась, надеясь освободить путь соратникам…