Через некоторое время отец пригласил меня к себе, чтобы познакомить с женой и детьми, но я отказалась. Сказала, что мне это не нужно. Я и на самом деле не хочу внедряться в их семью, доставлять неудобство домочадцам, особенно супруге отца, своим присутствием. Мне хотелось лишь одного – чтобы они знали, что я есть. Этого мне вполне достаточно.
Это была единственная наша встреча. Но каким же счастьем было оказаться в его объятиях. Мне этого так не хватало всю жизнь. Но встречаться еще не хочется ни мне, ни ему. Для меня было важно лишь знать, что он есть. Обиды до конца еще не ушли, но их точно стало меньше. С братом я встречалась еще пару раз. Мой младший сын подружился с ним, называет его дядькой, брат зовет сына племянником. Как оказалось, мой сын внешне похож на моего отца, на своего деда.
Детей на нашей улице всегда было много, человек пятнадцать точно. Улица была не городская, не оживленная, а сельская, широкая. Мы всей толпой собирались на полянах, где играли в волейбол, выбивного, жмурки, догонялки, море волнуется раз. Раньше дети знали много разных игр, мы не сидели за компьютером или возле телевизора дома, у нас всегда были активные игры на воздухе. Это то детство, когда мы сидели вечером на лавочке, рассказывали разные истории, кто-то пересказывал фильм. Девчонки шили одежду для кукол, а потом показывали концерты бабушкам на улице. Наша улица всегда была веселой и дружной. Иногда к нам приходили ребята даже с соседних кварталов. В общем, к вечеру собиралась довольно большая группа детей и подростков, которые чего-нибудь да вытворяли. Из плохого – залезали через забор за виноградом. У меня был сосед, дедушка, и у него был шикарный виноградник. Он не был против, чтоб нарвать нам целую корзину. Но это ж не то, хотелось адреналина, и ворованный он был вкуснее что-ли. В подростковом возрасте, по моему мнению, человеку необходимо делать что-то неординарное. Это самый бесстрашный возраст, гормонов выбрасывается много, кажется, что море по колено. В коре головного мозга подростков еще не сформированы в достаточной мере причинно-следственные нейронные связи. Именно поэтому они совершают порой абсолютно неадекватные поступки. Понимание происходящего приходит только к двадцати одному году.
На нашей улице жила бабушка. Даже сейчас вспоминаю и до сих пор стыдно, что мы с ней вытворяли. К булавке привязывали нитку, на нее картошку. Один залезает на завалинку и втыкает булавку в ставню, чтобы картошка стучала по ставням. «Тук-тук, тук-тук». Бабушка выйдет, включит свет, посмотрит в окно – никого, уходит. А мы опять: «тук-тук, тук-тук»… и так, пока она не заругается… Сейчас уже в силу возраста думаю: «Боже мой! Что только не вытворяли!» А тогда нас это забавляло. В нашей компании никто не курил и не пил, но проказничали.