Уилл с деланной серьезностью повернулся к Кейт, вручая ей папку с документами.
– Ты же отнесешь это, бросишь на мой стол? Пожалуйста, а то порнографию моей невесте смотреть в одно лицо совсем не дело.
Кейт засмеялась и, забрав у него папку, кивнула на прощание:
– Расскажите потом, что там за порнография…
Тонкие коготки зависти царапнули ее, когда, уже поднявшись в офис и взглянув в окно, она увидела как Вайлет и Уилл целуются у машины никого не стесняясь и явно никуда не торопясь.
На капоте стоявшего рядом «астона» сидел молодой бомжеватого вида беловолосый парень, ел хот-дог и тоже явно смотрел на Уилла и Вайлет. Кейт присмотрелась к парню получше, что-то в нем цепляло и удерживало взгляд помимо воли, какой-то диссонанс. Очень светлый платиновый блондин в темных очках в пасмурный день с трехдневной черной небритостью, слишком вальяжно восседающий на дорогом автомобиле, чтобы предположить, что он не имеет к нему отношения, но светло-серые джинсы в пыли, будто он вытирал ими ни одну городскую ступеньку, легкая рубашка мятая и застегнута ни на ту пуговицу и никакой куртки или хотя бы пиджака. Майонез и кетчуп капали на его штаны и он явно этого не замечал.
Когда Уилл и Вайлет все-таки уехали, парень тоже спрыгнул в капота, вытер руки и капли соуса с брюк, выуженным из кармана тонким, едва ли не кружевным платком, сунул его обратно в джинсы и влез на переднее пассажирское сиденье «астона». Машина и не подумала возмущаться, сигнализация промолчала. Кейт вздохнула и вернулась на свое рабочее место.
– Что там? Дождь начался? – спросила ее Эйприл.
– Нет, просто никак не привыкну, что представители верхней прослойки среднего класса могут иметь те же причуды, что и другие слои общества.
Эйприл засмеялась, сверкнув белыми идеальными зубами.
– Это только кажется, что те же самые, поверь, разница огромна, или по смыслу, или по форме или по выражению.
Кейт вновь тяжело вздохнула.
– В любом случае, следует гордиться тем, кто ты есть, – невозмутимо закончила Эйприл, – У каждого есть своя история, свой уникальный мир внутри и вокруг, все это делает нас по-настоящему ценными для нас самих и для окружающих.
– Сказала та, кто сделал себе новые сиськи, зубы, нос, убрал послеродовые растяжки и подтянул веки, – буркнул Лайнел, проходивший мимо.
– На хрен сходи уже, достал ты сегодня, – фыркнула Эйприл, но нисколько не обиделась и даже не придала значения его словам.