Сразу хлынула кровь, но Пашка не чувствовал боли. Он быстро взял в аптечке бинт и спешно замотал рану, как учила его мама-врач, и принялся рыться в чемодане с инструментами. Там оказалась ещё одна ржавая ножовка.
«Ерунда, – думал мальчишка, глядя на почти распиленную шайбу, – ещё немного осталось, потерплю».
Он принялся пилить дальше, но рука начала всё сильней и сильней щипать, а потом уже и болеть. Кровь просачивалась через бинт и капала на пол. Пашке пришлось отвлечься и забинтовать ещё больше, при этом он заляпал кровью белую рубашку и брюки. Однако с таким бинтом было неудобно придерживать шайбу, которая упорно не хотела распиливаться. На полу вместе с рассыпанными чёрными опилками теперь виднелись крупные капли крови, которые никак не замечал Пашка и которые размазывал по кухне ножками табуретки и тапками.
Послышалась открывающаяся входная дверь, и вошла мама. Она чуть раньше пришла со смены из больницы…
Через пару часов, когда мама, как опытный хирург, сама зашила сыну руку, не вникая в причины произошедшей травмы, а борясь с её последствиями, пришёл отец. Не допиленная шайба так и лежала в засохшей крови на табуретке. За всё время, пока мама делала анестезию и обрабатывала рану, пока штопала Пашку и делала противостолбнячную сыворотку, сын молчал, как партизан, ответив на резонный вопрос матери короткое:
«Мне было очень надо!»
Отец принялся распекать Пашку на повышенных тонах, в очередной раз говоря о важности беречь руки.
– И как ты теперь будешь музыкой заниматься?! – фактически кричал отец. – Ты вообще соображаешь?! Понимаешь, что изуродовал себе руку?! Зачем ты вообще принялся пилить эту чёртову шайбу?!
Пашка сидел, набрав в рот воды, и угрюмо молчал. К нему начинало подступать осознание чего-то не того. Его добрая душа упорно и наивно не впускала правду. Неужели это обман? Ведь, если бы внутри существовало золото, то стружки были бы блестящие, а они сыпались только чёрные. Его глаза начали сами собой наполняться слезами не от отцовского крика, не от усиливающейся жгучей боли в начавшей отходить от новокаина руке, а от того, что он не сможет сделать маме подарок, как очень хотел.
– Не смей орать на ребёнка! – цыкнула мама Пашки на своего мужа. – Лучше бы учил его с инструментом работать, а не только на пианино тренькать.