Мы часто гуляли в парке около той самой остановки. В тот летний вечер мы молча шли, пили пиво и смотрели на море. Спустя некоторое время решили сесть на нашу любимую лавку. А была она «нашей любимой», потому что мы перетащили ее подальше от людей, в глубь сосен, растущих по всему парку. Мы могли там уединиться, говорить, о чем вздумается, глупо шутить и рассказывать свои сокровенные истории. Иногда занимались там любовью. Бывало, она глухо плакала мне в плечо, и ее руки слегка подрагивали в моих. Я всегда пытался узнать, что же таится за ее осенними глазами, но раз за разом она скрывала это от меня, словно глубоко зарытый клад.
Я так и не смог узнать.
Мы вдвоем взяли по сигарете с общей пачки и закурили. Уже тогда я понимал, что с ней что-то не так. Что той девушки, с которой я проводил время каждый день, больше нет. За вечер она не взглянула на меня ни разу, словно была все время одна. Прикосновения были холодными и, как бы сказать… Утешительными. Потушив сигареты, мы взяли еще по одной. Я пытался хоть что-нибудь ей сказать, но не мог выпустить и слова из себя. Казалось, сам творец этого мира забрал у меня способность разговаривать. Меня вводила эта ситуация в ступор. Внутри еще неокрепшей души бушевала злость. Хотелось кричать, ломать все вокруг, бежать, что есть силы. Но мы лишь сидели и молча смотрели в бескрайнюю морскую даль.
Наконец, я смог вытащить из себя несколько слов:
– Поедем по домам? – спросил я.
Она лишь положительно покачала головой, даже не посмотрев в мою сторону, будто отвечала не на мой вопрос.
Стоя на остановке в ожидании автобуса, она вновь закурила. Я ходил со стороны в сторону вдоль периметра, не понимая, что же мне делать. Она выкинула недокуренную сигарету и пристально, будто видела в первый раз, посмотрела на меня. Я на миг остановился и уже решился спросить у нее, что случилось. Но она меня опередила.
– Ты никогда не замечал, что у тебя очень длинные руки по отношению к телу? – спросила она, глядя мне в глаза.
От неожиданности такого вопроса я хотел засмеяться, но не смог. Даже не смог улыбнуться. На лице было что-то похожее на ухмылку. Я посмотрел на свои руки, затем на все тело, потом на нее. И в тот момент я понял, что она права. Мои руки и вправду были слишком длинные. Они показались мне двумя шеями жирафа, приделанные к моему крохотному телу. Чудилось, что я могу протянуть их к небу и достать яркую звезду, которая сияла на неизмеримо далеком расстоянии от нас.