Доктор отложил бесполезные карточки на тумбу рядом с очнувшимся пациентом и приступил к осмотру:
– Ал… лекс… сей, – прошептал сиплым голосом сосед, – Игнатов. Алексей.
– Ах, вот оно что! – улыбнулся Фёдор Степанович. – То-то я не пойму, что у Александры в карточке за чушь: она у нас то Алексей, то Александра, то вывих плеча, то перелом большой берцовой. Вас, братцы, по ошибке в один файл записали: «Игнатова А.» и «Игнатов А.». Только поглядите! Возраст, цвет волос и глаз, группа крови – всё сошлось. Чудеса, нарочно не придумаешь!
Мама, активировавшаяся как по команде, тут же всучила мне пластиковый стаканчик с водой и следом переключилась на соседа. Помогла бедолаге сделать несколько глотков.
– Ольга Александровна, – обратился к ней доктор, – прошу прощения за путаницу, но нам пока не представляется возможным расселить Алексея и Александру по разным палатам. Интенсивная осталась последняя, а за ребятками необходимо понаблюдать хотя бы сутки. Да и разобраться с их карточками не помешает.
– Конечно-конечно! – мама суетилась между больничных коек, – Алексей, тебя уже нашли родные? Им хотя бы сообщили о тебе?
– Не знаю. Я не помню, как тут оказался. Помню, стоял в кофейне, ждал заказ, а дальше – темнота… – растерянно ответил сосед по несчастью.
– Фёдор Степанович, а вы не в курсе? – спросила мама.
– Ольга Александровна, я боюсь, что путаница с документами возникла на всех этапах. Очень много пострадавших направили в нашу больницу, ведь мы ближе всего. Самые тяжёлые и неопознанные здесь. Извините, но мне пора бежать.
– Да, спасибо огромное, – ответила мама, прижимая бутылочку с водой к груди и провожая доктора. – Лёша, ты, может, хочешь позвонить кому? Родителям?
– У меня только бабушки и дедушки, – тихо откашлявшись, произнёс сосед. – Можно я им позвоню?
Мама слегка дрожащими руками вытащила из сумочки телефон и передала мобильник соседу. Но Алексей, как ни пытался, не мог попасть на кнопки старенькой нокии.
– Я помогу, – ласково улыбнулась мама, – диктуй номер.
Казалось, сосед держится в реальности из последних сил, мне даже стало немного стыдно, ведь я чувствовала себя так, словно всего лишь проспала сутки, а не валялась без сознания под завалами разрушенного торгового центра. Чувствовать вину за то, к чему я не имею никакого отношения, у меня давно вошло в привычку.