Наступлению весны 1912 года жители российской столицы, конечно, радовались, ибо на своих календарях обыватели уже начали отрывать первые апрельские странички, но зима уходить не спешила. Солнечных дней в первый весенний месяц случилось немного, ночами стояли морозы, не трескучие, но пощипывающие, и улицы Санкт-Петербурга все еще утопали под толстым слоем укатанного снега, по которому резво бегали лошадки, запряженные в экипажи на санном ходу.
Не удивительно, что, несмотря на погожий день, гуляющей публики в Летнем саду было немного. Кому охота бродить на холоде среди сугробов, любуясь на спрятанные под деревянными ящиками скульптуры? В глубине парка так вообще никого не было, а некоторое оживление царило только у неработающего фонтана, где еще с масленичной недели осталась выстроенная из снега ледяная горка. Там визжала детвора, хохотали гимназисты, щебетали румяные барышни, постукивали каблуками гувернантки и бонны.
С противоположного конца парка, со стороны набережной в Летний сад уверенной, но неторопливой поступью вошли два солидного вида господина. Оба были хорошо одеты, каждый на свой лад, и оба опирались при ходьбе на застревающие в снегу трости. На одном из них красовалась соболья шуба до пят и бобровая шапка, на другом – надетое несколько не по погоде, но ладное, добротное пальто с меховым воротником и аккуратный котелок на голове.
Мужчины только что встретились здесь же, на набережной, и, едва поздоровавшись, не сговариваясь вошли в парк, но углубляться в лабиринт заснеженных аллей не стали, предпочитая прогуливаться неподалеку от входа. В этой части Летнего сада, отгороженной изящной оградой от гранитной набережной, пока еще скованной льдом Невы, было совсем безлюдно, если не считать стоявшего у ажурных ворот одиноким столбом озябшего городового, но переговаривались мужчины все равно вполголоса, как будто опасаясь, что их подслушают. Такие избыточные предосторожности были, по-видимому, приняты по настоянию мужчины в котелке, хотя его собеседник подобных опасений явно не разделял. Путаясь в длинных полах тяжелой шубы, он, стараясь попасть в ногу своему более низкорослому спутнику, семенил по плохо утоптанной дорожке и, склонившись к уху собеседника, говорил с натянутой улыбкой:
– Что же вы, мой дорогой герр Краузе, не предупредили заранее о своем приезде в Санкт-Петербург? Вы лишили меня возможности встретить вас как подобает…