Масленица
Давным-давно, когда зима была особенно суровой, люди решили провести праздник, чтобы проводить зиму и встретить весну. Они собрали все свои запасы муки и начали печь блины, символизирующие солнце. С каждым съеденным блином зима теряла свою силу, а весна приближалась. В конце праздника люди сожгли чучело зимы, чтобы окончательно прогнать холод и встретить тепло. В этот день наше село наполняется весельем: люди собираются на улицах, поют песни, танцуют. Дома украшены, а на столах стоят блины с различными начинками. В центре села проводятся гулянья, катания на санях, игры и конкурсы и, конечно же, обряд по сжиганию чучела. После такого морозного празднования кумушки собрались у Евдокии, чтобы согреться и вкусить блины с ежегодным лучшим сбитней в селении по фирменному рецепту. После первой кружки согревающего напитка Евдокия направляет своё внимание на первый дом нашего знакомства: в нём живёт обычная семья, мать – Матрёна, отец – Харитон, и четверо деток. Ничего не предвещало изменений в этом громком доме, устои которого – это непоседливые дети, постоянно уставшая и грозная мать и всегда весёлый немного выпивший отец. Но на неделе перед праздником, видимо, что-то произошло, давайте прислушаемся к кумушкам:
– Девки, а вы знаете, что Матрёна на днях учудила? – с интересом спрашивает Евдокия, наливая вторую кружку сбитня.
– Ну что ж она могла учудить, у неё совсем времени нет, детей полный дом ещё и Харитон не просыхает. – бормочет Марфа.
– А вот всё, Харитона та она и выгнала – с гордостью говорит Евдокия.
– Как выгнала? а разве можно мужа выгнать? а куда выгнала-то? – спрашивает Прасковья, чуть не подавившись куском блина.
– Спокойно, взяла и выгнала, за дверь. Терпение у неё лопнуло и всё. Сказала, чтобы пил в другом месте, а в дом, чтобы не приходил. Я считаю, давно пора было. – довольно говорит Евдокия.
– Ой, нелегко ей теперь будет то, деток-то поднимать надо, и в любом доме мужская рука нужна. – с сожалением говорит Марфа.
– Ну тут ещё посмотреть надо, как оно тяжелей сомой быть или с мужиком таким, никаким ещё и пьющим, она ж всё сама, всё на себе. А ещё что удивительно, вся её родня и мамка и бабка всё за этого Харитона стали, и против Матрёны разговоры ведут. Типа нельзя мужика здорового из дому выгонять, пьет – люби, бьет – терпи. Что за правила, какой век на дворе. Вообще непонятно, чья это родня… – возмущается Евдокия.