– Местами ничего. Но в целом… В целом не очень. Я расстался с Людой. – Последнюю фразу Юра сказал быстро, на выдохе.
– Сочувствую. Люда, она славная, – плеснул я спирта на огонь.
– Да… получилось как-то глупо. Она и правда славная. Очень славная. И внешность, и ум, и хозяйственная ко всему. Готовит Люда здорово. Готовит она как богиня.
– Знаю. Паша рассказывал. Говорит, хинкали очень хорошие делала. Точь-в-точь такие же, как мама Паши, – сказал я в надежде, что Юра уйдёт.
– Давай не будем об этом. Люда Павла забыла давно. Это было её ошибкой. Павел в смысле был ошибкой. Паша ему рассказывал… Ты как будто специально.
– Хорошо. Про Пашу не будем. А ты винишь себя? Ну… в разрыве винишь себя, да?
Юра оживился и с мазохистским наслаждением начал увлечённо рассказывать:
– Наверное, всё же – да. Скорее да, чем нет. Даже больше да, чем нет. Мне так повезло с Людой. И вдруг крах надежд… Это как нить. Ты держишь её, следуешь за ней и думаешь, что ей не будет конца. Нет, конечно же, мы оба виноваты. Безусловно, оба. Но я всё же больше. Знаешь, что в таких случаях винить одного глупо.
– Конечно. Не только глупо, но и подло, – рубанул я лозунгом.
– Именно глупо и подло! Вот! И подло, и глупо! Так правильнее. Я много думал, анализировал… Практически во всём я и виноват. Эти мысли преследуют. Они высверливают мозг. Знаешь, как будто дрель внутри.
– Так ты залей дрель, – говорю, – поискрит и вырубится.
– Не могу… Да и Люда не любила алкоголь. То есть алкоголь во мне.
– Так жива ведь ещё.
– В смысле? – Юра привстал.
– Ты сказал «любила», в прошедшем времени о ней.
– Точно… не любит алкоголь во мне. Так правильнее. Как-то странно я оговорился.
Через час я узнал, что Юра излил душу Жоре Вальману, а перед сном Ира мне шептала:
– Юрка смешной, конечно. Полчаса рассказывал мне о том, как переживает, что не может без Люды. А я слушала, смотрела ему в глаза и думала: «Юра, с таким мудаком, как ты, я бы и полчаса не выдержала».
– Может, он в постели хорош, – говорю.
– Да ладно. Люда мне ещё весной говорила, что Юра разочаровывает. Сказала, его членом хорошо коврики прикроватные выбивать. Длинный, но вялый.
У Люды всегда была тяга к метафорам в отношении мужчин, нуждающихся в понимании и сострадании из-за проблем с потенцией. Полгода она жила с бардом Дмитрием Липахиным. Дима злоупотреблял глагольными рифмами и портвейном с пивом. Он плохо играл на гитаре, знал об этом, а злость вымещал на Люде и её маме. Удар гитарой по спине гипотетической тёщи Люду от Дмитрия отвернул.