Из десятка домов на отдалённой ферме советского хозяйства по разведению мясных коров высыпалось на июльскую улицу всё подрастающее население. Взрослые трудились на ферме. Ребятня старше семилетнего возраста на неделю увозилась в интернат центральной усадьбы. Мы же, шустрая мелкота, мгновенно окружили несколько человек из заглохшего газончика. Они были совсем не похожи ни на нас, ни на наших родителей. Высокий статный старик с усами смотрел мимо нас. Двое его взрослых детей, как нам казалось, были удручены окружающей нищетой и тоскливым пейзажем с лиманом и коровьими лепешками у воды. Трое малышей – почти мои ровесники – были одеты в диковинные наряды. Конечно же, их главное отличие от нас состояло в чистоте и ухоженности. Но самой удивительной оказалась обувь. Диковинная, незнакомая. Суперпривлекательная. Очень хотелось такую же. Так мы узнали новое слово.
Много позже мне стало известно, что это была семья бывших белогвардейцев, в свое время бежавших от советской власти в Китай. В период смягчения политической ситуации таким, как они, советское правительство великодушно разрешило возвратиться на Родину.
Меня, вездесущего пятилетка, очень привлекал загадочный блеск отцовских часов. Они излучали волшебное свечение. Манили неизведанностью ритмичного и вечного, как мне тогда казалось, тиканья. К сожалению, часы никогда не покидали отцовской руки. Просто же попросить их для знакомства с внутренним механизмом никак не решался. Привык к строгим запретам. И вот мой час наступил…
Мы только переехали из глинобитной землянки в настоящий дом под шиферной крышей! Ещё мы до конца не обустроились на новом месте, как меня за какой-то пустячный проступок поставили в угол. В то солнечное летнее утро выходного дня родители ушли по хозяйственным делам и заперли дом на замок. Обо мне, как нередко бывало и раньше, забыли. Не зная, чем заняться, начал бродить по комнатам. Посмотрел в окно. Полазил по ящикам старенького комода. Даже заполз под родительскую кровать. Ничего интересного не обнаружил. Скучно…
И тут за мои ресницы зацепился острый лучик солнца, отражённый от корпуса брошенных на скатерть круглого стола наручных часов, забытых в спешке отцом.
Жажда открытий переполнила сознание. Интерес залил пламя страха перед ответственностью за взятую без разрешения вещь. На всякий случай, от чужих глаз подальше, залез под стол. Туда же затащил гранёный стакан с водой, отвёртку, кухонный нож с наборной рукояткой, пассатижи и огромный молоток. В стакан, стоящий в светлой полоске неба, по очереди опустил детали таинственного механизма.