Волоски на всем теле встают дыбом. Я в ужасном положении. Отказалась стать любовницей этого Царева, и попала в еще большую западню, устроенную Лейлой.
– Не может быть, – выдыхаю в ужасе. – Он сам сказал…
Прервав меня, Лейла начинает смеяться. Громко и заливисто. У нее красивый смех. И вообще если бы не род ее деятельности, я могла бы сказать, что она сама красивая и очень породистая женщина. Но то, что она торгует телами девушек, отвращает от нее, и ее природная красота с восточной ноткой блекнет на фоне ее занятия.
– Видела бы ты свое лицо, девочка, – произносит она, отсмеявшись. – Мальчики, отвезите ее домой, она действительно принадлежит Цареву. – Встав с края стола, Лейла подходит ко мне. Взяв за подбородок, проводит длинным красным ногтем по краю моей нижней губы. – Не подведи меня, крошка. Самые видные мужчины нашего города знают, что у Лейлы лучшие девочки. Если Царев будет недоволен тобой, мои мальчики найдут тебя и напомнят о долге. Поезжайте.
– Если я его любовница, то к вам не имею никакого отношения! – восклицаю.
– Только если он не откажется от тебя и не вернет мне, – невозмутимо отзывается она.
С этими словами Лейла разворачивается и возвращается к столу. Не смотрит на то, как ее амбалы, схватив меня за локти, вытаскивают из ее кабинета и одноэтажного офиса.
По дороге домой я вся трясусь от ужаса и пережитых эмоций. С одной стороны, испытываю облегчение от того, что избавилась от Лейлы. С другой меня ждет, возможно, еще худшая перспектива – оказаться в постели Царева. То есть, секса с посторонним мужчиной мне не избежать. Хотя, наверное, иметь Царева в любовниках будет не так плохо, как если бы меня каждый день пользовали разные мужчины.
Дома тихо, Карина еще не вернулась после званого вечера. Я иду прямиком в ванную, где срываю с себя ошметки дизайнерского платья, дергаю ремешки, избавляясь от туфель. Сбросив нижнее белье, захожу в душевую кабину и, включив максимально горячую воду, пытаюсь смыть с себя весь пережитый мной ужас. Остервенело тру кожу мочалкой. Использую так много пены, что ее даже становится тяжело смыть. Зато после того, как у меня выходит, кожа скрипит от чистоты.