– Да что вы! – воскликнул Сидзё. – Это же мой самый близкий приятель, друг детства, можно сказать, мы с ним чуть ли не в лошадки вместе играли. Зачем же его стесняться? Мы ведь и пришли, чтобы хоть одним глазком взглянуть на нее!
После долгих уговоров Юнэ все-таки вывела барышню к гостям. Барышня О-Цую едва слышно поздоровалась с Сидзё и, застыдившись, присела позади служанки. Она словно прилипла к Юнэ и всюду ходила за ней по пятам.
– Простите, что так долго не был у вас, – обратился к ней Сидзё. – Приятно видеть вас в добром здравии. Разрешите представить вам моего приятеля. Он холост, и зовут его Хагивара Синдзабуро. А теперь давайте в честь нового знакомства обменяемся чарками… Вот так. Ого! Ни дать ни взять брачная церемония! Только там обмениваются трижды три раза.
Сидзё сыпал словами без передышки. Между тем барышня, стыдясь и радуясь одновременно, то и дело незаметно поглядывала на Хагивару Синдзабуро. Известно, однако, что любовь говорит глазами не хуже, чем языком, и вот Синдзабуро, глядевший как завороженный на прелестную девушку, ощутил, будто душа его вырвалась из тела и уносится в небеса. Так они сидели, а тем временем спустились сумерки, настало время зажигать огни, но Синдзабуро и не заикался о возвращении домой. Наконец Сидзё спохватился:
– А мы изрядно засиделись, пора и честь знать.
– Ну что вы, господин Сидзё, – возразила Юнэ. – Может быть, ваш товарищ еще не собирается уходить, почем вы знаете? И вообще, оставайтесь у нас ночевать!
– Я с удовольствием, – поспешно сказал Синдзабуро. – Я могу остаться.
– Итак, – вздохнул Сидзё, – я навлекаю на себя всеобщее осуждение. Впрочем, как знать, истинная доброта, возможно, в этом и состоит! Все-таки на сегодня довольно, давайте прощаться.
– Простите, – сказал Синдзабуро, – нельзя ли мне в уборную?
– Пожалуйста, – сказала Юнэ и повела его в дом. Когда они проходили коридор, она показала: – Здесь комната барышни, можете потом зайти и покурить.
Синдзабуро поблагодарил. Вернувшись в садик, Юнэ шепнула О-Цую:
– Когда он выйдет, полейте ему воды, пусть помоет руки. Вот вам полотенце.
Она протянула барышне чистое полотенце. «Это доставит ей удовольствие, – сказала она про себя, – кажется, он очень ей понравился». Так верность, не знающая меры, оборачивается подчас предательством. Юнэ в голову никогда бы не пришло подбить свою молодую хозяйку на беспутный поступок, она думала только о том, чтобы угодить хозяйке, развлечь ее немного, – ведь барышня не знала в жизни никаких удовольствий и проводила дни в грусти и унынии.