Мы прошли мимо типовой кирпичной пятиэтажки, правда кое-чем она все-таки отличалась. Балконы были декорированы деревянной резьбой, что придавало дому немного северно-этнического колорита. А тот самый кафетерий, в который меня тащил Роман, обнаружился сразу следом. Чуть утоплен с улицы в небольшом скверике. Чертовски похожий на «Куйву», в котором я последний раз ужинал в своем мире. Тоже деревянный сруб карельской избы, потемневшая доска на цепях. Только называется бесхитростно «Кафетерий».
Внутри никакого этнического стиля не было. Пол покрыт квадратными плитками, на окнах – простецкие беленькие шторы. За пузатым стеклянным прилавком скучает, подперев щеку рукой, кудрявая темноволосая буфетчица. В волосах – белая кружевная наколка, фартук на внушительном бюсте топорщится кокетливыми оборочками. И никого из посетителей.
– Ой, Роман Львович! – скучающее выражение моментально пропало с лица дамочки. Она разулыбалась накрашенными губами, на круглых щеках проступили ямочки. – Что-то я вас давно не видела…
В ее руке появилось устройство, чем-то похожее на считыватель штрих-кодов.
– Ой, Ларочка, а можно без этого? – поморщился Роман.
– Ну Ромаааан Львович, вы же знаете, такие правила… – протянула она. – Вы же кушать будете, а мне надо отчитаться.
– Да ладно, ладно, – отмахнулся Роман и вытянул вперед правую руку.
Зеленый луч скользнул по ладони, устройство пискнуло. Роман повернулся ко мне и прошептал.
– Протяни руку, как я.
Я послушно повторил за ним жест, стараясь не показывать на лице удивления. Ладонь обдало теплом, устройство опять пискнуло.
– Ой, а чего это? – нахмурилась она, глядя на экранчик с той стороны.
– Номер прививки, – невозмутимо сказал Роман. – Это мой брат из Нижнеудинска, документы в отделе кадров пока.
– А, ну ладно, – Ларочка отложила штуку и подалась вперед. Почти легла своим необъятным бюстом на прилавок. – Что будете кушать? Кстати, пирог с рыбой свежий, Вова только из печи достал!
Мы немного повыбирали из предложенного ассортимента. Меню было бесхитростно напечатано на машинке, а в уголках кто-то с обостренным чувством прекрасного нарисовал красным фломастером цветочки и листики. Я согласился на пирог с рыбой и чай, Роман предпочел ограничиться ватрушкой и кефиром.
Мы составили все это добро на один поднос, я его подхватил и поволок к самому дальнему от раздачи столику. Рядом с окном. А Роман задержался ненадолго чтобы расплатиться. Рассмотреть деньги я не успел. Крутить головой с подносом было как-то несподручно, иначе весь наш обед оказался бы на полу.