Трое связанных по рукам и ногам заросших диким волосом мужиков лежали в рядок у кострища, оборудованного лесными жителями на поляне. Почему в рядок? А, во всем порядок должен быть, так бывший унтер императорской армии считал.
– Ноги им освободите и к реке ведите, – приказал Силантий солдатикам. – Мне тут ещё кое-что собрать надо.
Как я уже знал – Силантий чужого не возьмет, но и своего не упустит. Ну, а что – в хозяйстве всё пригодится.
Я заглянул в ближний ко мне шалаш.
Лежанка, столик из доски, прибитой к чурке. На нем – трёпаная колода карт и деньги. Причем, разные – и уже не существующей российской империи, и советские нескольких образцов, начиная от самых первых, уже изъятых из оборота, до тех, что нынче в ходу.
Рядом с лежанкой стояла винтовка, которой хозяин шалаша не успел воспользоваться.
На деньги я не позарился, а вот винтовку прихватил.
– Соберите оружие, – отдал я приказ стоящему без дела солдату. Ему же и протянул трёхлинейку, которую держал в руках.
– Не надо, я сам. – хмуро посмотрел на меня Силантий Артемьевич. – Пусть этих к реке ведут.
Ну, сам, так сам…
Как и было приказано Сталиным, мы привели к нему дезертиров.
– Выйдите, я один с ними потолкую.
От таких слов Вождя Поскребышев в очередной раз побледнел, но Иосиф Виссарионович был непреклонен.
Сталин беседовал с привезенными из-за реки долго, почти два часа. Такого разговора с ним мало кто удостаивался.
– Как вернемся в Москву, объявим дезертирам амнистию. У кого крови на руках нет, – уточнил Иосиф Виссарионович.
Поскребышев кивнул. Его дело – маленькое.
Глава 9. Желтые кляксы на карте
О чем говорил Вождь с дезертирами – одному князю известно. Думаете, он им позволил один на один с товарищем Сталиным остаться? Три раза ха-ха. В пятистенке Силантия Артемьевича не одно окошко…
Пусть они высоко над землей расположены, но влезть-то через них внутрь избы можно – лестницы в хозяйстве отставного унтера имеются.
– Возвращаемся, товарищ Сталин? – Поскребышеву не терпелось из Низян убраться.
Возвращаемся… А куда?
Со слов Александра Владимировича я знал, что половина губернского центра сейчас желтым туманом укрыта. Ну, по крайней мере так вчера ещё было. Причем, половина – не для красного словца. Он в своем рассказе об обстановке в городе даже улицы перечислил, которые в желтой мути находились. От такого де до такого дома. Вот память у человека!