– Давненько вы у нас не были, – сказал он. – Эта саранча, как снег на голову свалилась. Вон её сколько летает. Когда начнём? У нас всё готово, вода, яды. Сигнальщики уже на поле. Сторож, – кивнул на будку, – спит там.
– Наверно, старик времён Куликовской битвы? – спросил Кутузов. – Ружьё у него есть?
– Немного моложе, – усмехнулся агроном. – Зато не пьёт. А ружьё? Да какое ему ружьё!
– Больной что ли, если не пьёт? – недоверчиво покосился на агронома техник.
– Старый. От старости не пьёт. Отпил своё. А кто моложе, те все пьют. Спивается народ.
– Какой президент – такой и народ.
– Вот, вот! Забыли, когда живые деньги в хозяйстве видели, а всё равно пьют.
– Берут же где-то деньги на водку.
– Какая водка? Какие деньги? Самогон пьют. А гонят из всего, что под руку попадётся. Из картошки, из пшеницы, из свеклы, из гороха, из овса…
– Из опилок ещё не научились?
– Из них ещё нет. Мы уже больше пол года зарплату выдаём хлебом, вот из него и гонят.
– Ха! – почесался Кутузов. – Интересно, чем на водочных заводах с рабочими расплачиваются? Водкой что ли? А не пойти туда работать?
– А вот на машиностроительном заводе ломы делают, – сказал Митрошкин. – Там ломами расплачиваются с рабочими. В день по три лома зарабатывают.
– Да ну! – удивился Кутузов.
– Почему водкой можно, а ломами нельзя?
– Ну, водка – это же водка! – привёл аргумент Кутузов. – Её выпить можно. А ломы куда девать?
– А ломами закусывать.
– Оно, с такими правителями доживём и до этого.
– Алексей Иваныч, давай-ка разгружаться, – позвал от самолёта второй пилот.
– Иду, иду, иду, иду! – затараторил техник. – Тридцать три секунды и всё будет разгружено.
Со страшным грохотом брякнулась на землю 200 литровая бочка с маслом, за ней полетели из самолёта какие-то ящички и коробочки, какие-то мешки и мешочки, чехлы и просто тряпки. Затем выбросили стартовые полотнища.
– Мне старт раскладывать или он нужен нам, как козе баян? – обратился второй пилот к Долголетову.
– Как козе баян, – отмахнулся Григорий, – не до него. Мы что новички? Полосу не найдём?
– И я тоже так же подумал, командир.
И стартовые полотнища полётели в общую кучу с барахлом, которого в изобилии набрал Кутузов на базе.
Ужасным треском огласила окрестности запущенная техником помпа, закачивающая в полуторатонный бак самолёта ядовитую жидкость. Три минуты грохота и бак полон.