либо его подражатели, или повести, набитые вымышленными приключениями любовников, в которых много упражнялся Арбитр [20], либо, мы с удивлением видим, иногда обыгрывал [и] Апулей [21]. Весь целиком этот род сказок, который сулит одни только забавы [для] ушей, мудрое соображение (sapientiae tractatus) изгоняет из своего святилища в колыбель [младенцев около] кормилиц.
9. Из тех же [сказок], которые поощряют ум читающего к какому-нибудь виду добродетелей, образуется [их] второе подразделение. Ведь в некоторых [из них] повествование заимствуется (locatur) из выдумки, и посредством вымысла сплетается сам порядок изложения, как, [например, таковы] суть известные басни Эзопа, блистающие изяществом выдумки; а (at) в других [из них] повествование обосновывается прочностью истины, однако сама эта истина преподносится посредством чего-то сочинённого и придуманного, и это называется уже сказочный рассказ, [а] не сказка, как, [например, таковы] суть таинства священнодействий, как, [например, то у] Гесиода и Орфея, что рассказывается [ими] о поколениях или деятельности богов, [то], как, [например], передаются загадочные (mystica) мысли пифагорейцев.
10. Итак, из этого второго подразделения [сказок], о котором мы [только что] сказали, первый [их] вид, который передаёт (narratur) воспринятое от ложного посредством ложного, является далёким от философских книг. Следующий [вид сказок] опять разделяется в соответствии с (in) другим [уже] разделением, будучи расчленяемым (scissa) [на таком основании]: ведь когда внутри повествования находится истина и сказочным бывает один только [сам] рассказ, открывается не один только способ передачи истинного через вымысел.
11. Ибо или ткань (contextio) рассказа образуется через посредство [чего-нибудь] постыдного и недостойного божеств, а также подобного небылице, как, [например], боги-прелюбодеи; [как, например], Сатурн [22], отрезающий срамные части [у] отца Неба [23], и сам, с другой стороны, брошенный в темницу [24] сыном [25], завладевшим царской властью, – этот (quod) весь целиком род [рассказов] философы вовсе не желают знать – или [в ткани рассказа] представление о священных вещах выражается под благочестивой завесой вымыслов, и защищённое достойными делами, и украшенное (vestita) [достойными] именами; и это есть один лишь [тот] род вымысла, который допускает осмотрительность философствующего о божественных вещах.