Именно в восточный Алеппо и рвался Джерри, понимая, что хороший репортаж можно сделать только там, где сейчас решалась судьба города. Однако уже неделю он просиживал штаны в холле гостиницы, ожидая обещанный местными властями, но так и не выданный до сих пор пропуск. Обычно иностранных журналистов отправляли за линию фронта только вместе с гуманитарными миссиями и очень редко по договоренности сторон. Вынужденное бездействие утомляло Джерри. Мелкие репортажи с местного рынка или брифинги сирийских военных давно не вдохновляли, хотелось хита, прорыва, новостной феерии. «Один удачный репортаж – и можно ехать домой за Пулитцеровской премией, – обводя взглядом холл гостиницы, подумал он, – но здесь его точно не сделаешь».
После обеда Джерри обычно посещал сигарный клуб, как он называл часовые посиделки с другими постояльцами в саду отеля, где они обменивались последними новостями и покуривали сигары. Он не очень любил сигары, но еще с Ирака помнил, насколько иногда полезны для журналиста такие неспешные разговоры. Но то Ирак, американцев там было больше, чем местных. Здесь же его собеседниками обычно были всего два человека: внештатный журналист из «Нью-Йорк таймз», сильно смахивавший на церэушника, и долговязый голландец, возглавлявший до недавнего времени миссию Красного Креста. Но оба они уехали неделю назад, и Джерри только по привычке заглядывал в арабскую беседку, не надеясь разжиться последними новостями. Вот и в этот раз, обведя грустным взглядом пустые диваны, он было развернулся обратно в отель, когда увидел направлявшегося к нему толстяка. Незнакомец еще издали заулыбался, и у Джерри не осталось выхода, как улыбнуться в ответ.
– Хелло, курите сигары?
Было видно, как тяжело приходится столь тучному мужчине на палящем сирийском солнце. Его рубашка могла в любой момент лопнуть на необъятном животе, а брюки, которые он все время подтягивал, даже не закрывали наполовину стоптанные туфли. Довершал картину неуклюже повязанный на шею испанский цветной платок, которым незнакомец то и дело вытирал пот.
– С удовольствием!
«Это лучше, чем ничего», – решил Джерри, и они плюхнулись на мягкие диваны. Мужчина протянул руку, продолжая улыбаться, и представился:
– Станислас!
– Джерри!
Он пожал влажную пухлую ладонь и, усаживаясь удобнее, попытался угадать профессию нового знакомого. Около пятидесяти лет, по виду европеец, в Сирии, похоже, недавно. «Врач или из ООН», – резюмировал Джерри.