За время, что мы стояли у бара, Аклис успела выпить два таких бокала. Подруга оправдала это тем, что у меня была фора, пока она вела машину, и ей нужно наверстать упущенное.
Я переживала, наблюдая за ней, ведь с выпивкой шутки плохи.
– А теперь танцевать! – хихикнула Аклис и потянула меня за собой.
Большая вывеска на стене у бара, горящая красным, цитировала безымянное стихотворение. Я застыла на месте, а слова бродили по моей коже, кусали и царапали.
К ночному подобравшись затишью,
Я горько посмотрел на дом,
Сердце сжалось ужасом и дрожью,
Я умер, но покоя не обрел.
Помоги мне, лунный свет,
Освободи, шальная тьма.
Пока читаешь мой куплет,
Ведьма, воскреси меня.
Меня замутило. Танцпол завихрился перед глазами, превращаясь в сине-красный хаос. Меня замутило сильнее.
Аклис выдернула меня из беспамятства. Мы стояли рядом с танцполом, прижавшись к стене, чтобы не мешать другим. Я старалась сфокусировать взгляд на собеседнике подруги, но его лицо расплывалось, словно я тщетно пыталась настроить сломанную видеокамеру. Они о чем-то радостно щебетали.
– Ну и как твоя карьера продвигается? – спросила Аклис.
– Недавно выступал на собственном сольнике. На площади Свободы. Зрители заказывали самые популярные песни! Например: «Вали домой», «Хреново поешь», а также мое любимое – «Да чтоб ты сдох»!
Моя подруга громко расхохоталась и оперлась на собеседника, словно ей вдруг потребовалась опора. Я напряглась, высматривая в ее лице признаки дискомфорта, но их не было. Они общались, а я чувствовала себя третьей лишней. В клубе оказалось так душно, что легкие, усердно сражавшиеся за каждый глоток воздуха, начало сводить от напряжения.
– Я отойду в туалет, – сказала я Аклис и ее другу, не уверенная, что меня кто-то вообще услышал.
Махнув рукой, я развернулась и отправилась искать уборную, где можно плеснуть себе холодной водой в лицо. Строчки стихотворения по-прежнему отдавались покалыванием в ладонях. Мои глаза всеми силами избегали большой красной вывески над танцполом. Живот обжигало горючим подозрением, от которого я все никак не могла избавиться.
Кажется, я перебрала. А, может, мне что-то подсыпали.
Отыскав глазами указатель уборной, я устремилась к нему, как к оазису посреди бесконечного песка. Окружающие расступались передо мной, и я воспользовалась моментом, чтобы их рассмотреть. Короткие юбки, пирсинг, волосы всех оттенков мелькали вокруг, создавая впечатление, что в «Инферно» собрались представители разных субкультур. Среди них я чувствовала себя на удивление уютно. Эти люди чем-то напоминали мне Аклис.