Дверь в мою комнату была закрыта. Разноцветные сигилы, которые нарисовала мама прошлой весной, всё ещё не поблёкли. Она ушла, но её присутствие чувствовалось повсюду.
Папа занёс чемодан и поставил его у входа, я сел на кровать. Мы уставились друг на друга.
– Дай знать, если захочешь чего-нибудь, – папа посмотрел на меня, а потом оглядел комнату. – И проверь свои сигилы. Их не обновляли всё лето.
Точно. Как раз то, что я хотел сделать первым делом по возвращении домой.
– Хорошо. Обязательно.
Он кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
Сигилы на окнах выглядели достаточно надёжно, они могли подождать. Что мне действительно было необходимо, так это вздремнуть. В больничной палате я часто мечтал поскорее вернуться в свою уютную комнату, к своей удобной кровати и мягким подушкам. Я стянул с себя одежду, забрался под одеяло и позволил ощущению привычного комфорта окутать меня. Но огромная дыра в груди не позволяла насладиться всем этим. Как бы сильно я ни скучал по дому, по маме я скучал гораздо больше.
Я перевернулся на бок и посмотрел на фотографию, стоявшую на тумбочке. На снимке мы с мамой и папой гуляем по самому безлюдному пляжу Америки прошлым летом. Одна из лучших наших поездок. Никаких оберегов, знаков или печатей. Только солнце. Песок. И беззаботное веселье.
Я схватил вторую подушку и крепко обнял её, отказываясь признавать слёзы, стекающие по моим щекам, и эту жестокую реальность. Казалось, я пролежал так несколько часов, прежде чем наконец заснул.
* * *
Прохладный ветерок прикоснулся к моему лицу и взъерошил волосы.
– Алекс… О, Алекс, – это был мягкий и тихий женский голос.
Сначала я решил, что это мама. Но потом вспомнил: мама умерла.
Я выглянул из-под одеяла. Занавески на окне заметно колыхались в лунном свете. Но от чего? Окно закрыто, ветра быть не могло. И тут я похолодел от ужаса. Я же не проверил сигилы.
Крепко зажмурившись, я молился, чтобы это были не призраки, проникнувшие в дом.
– Алекс, – уже очень близко. Голос звучал прямо над моей кроватью. Совсем рядом с моим ухом. – Я так рада, что у меня наконец-то появилась возможность поговорить с тобой. После стольких лет…
Лет? Холод просочился под одеяло, и я задрожал. Я почувствовал, что кто-то пристально смотрит на меня.
– Сядь и поговори со мной, дитя. Я так рада, что ты дома. Ты так напугал своего отца, – продолжала незнакомка. – Я знаю, что ты не спишь.