– Я здесь как раз для этого, Агата, – вру я с улыбкой. Регистрация – последнее, о чём я думаю, но я скажу что угодно, чтобы вытащить Крейн на улицу. Я поворачиваюсь к ней. – Ну же, присоединяйся. А не то я пойду одна. – Пусть теперь скажет «нет». Сейчас посмотрим, как Агата воспримет её отказ. Наверное, решит, что мы поссорились, что лишь вызовет у неё подозрение, что Крейн вместо этого проводит время с мятежниками. А это никому не нужно.
Крейн ещё не открыла рот, а её хмурый взгляд уже говорит то, что мне нужно знать.
– Ладно, иду.
Солония сужается посередине, к юго-западу от нашего жилища. Западная сторона острова представляет собой отвесную скалу, возвышающуюся изолированным пиком. Внутри находится лощина, которую земельщики превратили в свой дом, Террафорт.
Вход в Террафорт наполовину уходит под землю. По обе стороны большие башни, увенчанные сиренами, чтобы приглядывать за океаном. Откидная дверь, выполненная целиком и полностью из заргинина и дважды упрочнённая, поднята, словно навес. Приди однажды Панталасса взыскать свой долг с человечества за то, что оно всё ещё не покинуло сушу, дверь выдержала бы её силу, защитив всё, что внутри.
Вход ведёт на площадь с высокими сводами. На острове нет такого места, где бы вы не ощущали на себе всевидящий взор вершины, хотя Террафорт на девяносто процентов расположен под землёй; уровень за уровнем вырублены в грунте, давая кров всему населению земельщиков Солонии.
Съёмщики, оказывающие услуги и приторговывающие, несут свои товары под землю.
Террафорт как обычно заставляет меня почувствовать себя маленькой. Я больше не вижу небо, каким бы жестоким оно ни было без скайи. Обзор на внешний мир открывается только с западной стороны: панорамное окно с толстым защитным стеклом, предназначение которого – пропускать свет в сумерках. В то время как жилища съёмщиков незатейливы, просты и убоги, те, что предназначены земельщикам, кажутся мягче, более подходящими для людей.
Площадь переполнена в ожидании регистрации на гонку славы. Я замечаю туристов и претендентов на участие в состязании с других островов. И всюду, куда ни глянь, возница-фаворит этого года ухмыляется с глянцевых рекламных плакатов.
Дориан Акаян – сын именитого земельщика, потомок одного из основателей острова.
Одетый в серебристо-малиновую куртку, он выглядит так, словно тонет в собственном тщеславии, как будто он спас этот мир, а мы, все остальные, здесь гости.