Нет, они не прячутся. Они процветают.
Крейн это имела в виду?
Я оглядываюсь по сторонам. Лучше бы я этого не делала. Даже в темноте никто не кажется огорчённым таким вопиющим зрелищем.
– Корал, – произносит Горькоцвета. – Что ты здесь делаешь?
Это ненастоящее имя старухи. Просто она любит есть горькую морскую траву. Однако, будучи поставщиком заргинина по подпольным каналам, она куда опаснее имени, на которое отзывается. Вероятно, она даже не помнит, как её назвали при рождении; ходят слухи, что ей за сто лет.
– Откуда их столько? – Я указываю на «Ковчег свободы». – И какую лапшу развешивают на уши в этот раз? Очередная чушь о поиске подводных городов, если земельщики не поделятся с нами землёй?
– Земельщики раскапывают почву, чтобы жить под ней, так почему Атлантида не может существовать? – говорит Горькоцвета, используя название, которое ковчевники нанесли баллончиками с краской на известняковые арки, когда проталкивали эту идею пять лет назад.
– Мы оставили богов в старом мире. Так же следовало поступить и со сказками.
– Сколько яда. – Горькоцвета покровительственно улыбается. – Они лишь пытаются выжить, ты же знаешь.
– Нет, это я пытаюсь выжить. Они же создают проблемы, собираясь таким образом. У нас нет ресурсов заново отстраиваться после выступлений бесящихся с жиру.
– Тебя научили этому в твоей школе для земельщиков? – Старуха машет рукой. Цвет от почерневших пальцев просачивается по тёмно-коричневым рукам вверх, сливаясь с татуировками. Издержки профессии, резко контрастирующие с пышными белыми волосами на макушке.
Я сглатываю.
– Они правы.
Горькоцвета пренебрежительно усмехается.
– Почему ты ещё здесь?
– Мне нужен…
– Так ты не в курсе? – Морщины становятся более заметными: она прищуривается, глядя на меня.
– В курсе чего? – спрашиваю я, улыбаясь ей. – Как поживаешь, Цвета? Вот. – Я протягиваю ей коробку горькой травы. – Ты их любишь, я знаю. – Лицо старухи на миг смягчается. – Мне нужен заём. Срочно.
– Я так и думала. – Горькоцвета кладёт коробку и тащит меня в заднюю часть своей захламлённой лавки.
– Что ты делаешь? – Моя рука находит перочинный нож, который я всегда ношу с собой, тем более на базу.
– Убери-ка его, пока не поранилась, деточка, – Горькоцвета фыркает и пододвигает табурет. Она садится, суставы громко хрустят. – Тебе и без того хватает неприятностей. – Её тон резко останавливает меня. – Ты повздорила с ковчевниками?