И надо отметить на здоровое тело, оно оказало приятное действие. И поэтому или еще, из каких глубинных генетических процессов, без выпивки дальше уже редко проходило хоть одно культурное мероприятие. Пили перед дискотекой, перед дракой, после драки, на праздники, после экзаменов, от нечего делать, ради того, что просто хотелось и деньги есть, на спор, или без спора, не говоря уж про дни рождения, похороны, свадьбы, да и просто на опохмел души. Вот так и жили на стакане. Про юношеское ясное не туманное восприятие мира, на долгое время веселых угарных попоек и совсем не веселых отходняков, пришлось забыть.
5.
Все говорило о том, что родился в этот мир, неугомонным непоседой. То, что не давал маме не есть, не спать, это еще ничего по сравнению с тем, что все время залезал, куда не надо, падал в лужи, плавал в них, соскальзывал с полированных поверхностей, столов, шкафов, сервантов, даже как то с пианино навернулся, получал за это по попке, жутко кричал требуя в людном месте гэ-гэ, так называл грудь и утолив аппетит, снова убегал и делал то же самое и раз за разом, только еще хуже, разбивая лоб, руки ноги, голову уже в кровь. Мама с ужасом вспоминала, как я любил балакаться в унитазе и десятки раз на дню, переворачивать для досмотра помойное ведро. Естественно несмотря даже на то, что периодически кусал мамин сосок, раскидывал землю из цветов по подоконнику, разливал сладкий чай и сок по полу и никак не хотел ночью засыпать, а утром просыпаться, в общем портил ей кровь и был порядочной сволочью, но все равно проявляя материнский инстинкт она меня любила.
Когда немного подрос, то продолжал огорчать маму. Как -то раз, в детсаде в присутствии одно группников ударил промеж ног, огромного хромого парня из соседней группы. Тот так взвыл, что дело дошло до заведующей и меня недолго думая поставили в угол в ее кабинете. Заведующая даже не представляла, какую радость доставила, так как давно стремился заглянуть в ее кабинет, влекомый огромными яблоками и грушами. Выглядели они аппетитно, но когда попробовал на зуб, оказались не съедобны.
Дальше больше, как то в деревне уговорил двоюродного брата Юрку, полезть по крыше к бабушке на чердак, где по всем прогнозам бабушка прятала, что то вкусненькое. В результате Юрка, оступился и повис в самом высоком месте, а я перепугавшись и видя такое, убежал, не говоря уж о том что в городе специально пробегал мимо спящих в колясках грудничков и орал как резанный. Те от испуга просыпались и начинали плакать, а их мамаши гнались за мной и зная маму выговаривали ей потом, чтоб она держала такого психа при себе.