Эбэбэ была прекрасной швеёй и очень гордилась своей ножной швейной машинкой со словом «Зингер», золотым на старинный вычурный манер выведенным на ее изящно удлиненном стане. Машинка занимала почётный угол в зале и, когда её открывали, пахла обворожительным машинным маслом. Нам с братом, конечно, хотелось её потрогать, посмотреть, что там внутри этой чудо-машины. Что и говорить, конечно, мы нередко выводили этот загадочный механизм из его идеально настроенного состояния, за что бабушка нас ругала и со строгим вдом запрещала даже притрагиваться к её сокровищу. Для неё шитьё было дополнительным доходом – ведь она на пенсии получала, помнится, всего 45 рублей.
Ширпотреб в советских магазинах был далеко не привлекательным и, чтобы выглядеть модной, нужно женщине было обязательно иметь свою портниху или ходить в Ателье. Шила Эбэбэ платья, и клиентов приходило к ней немало: это, безусловно, являлось нелёгким и высоко профессиональным занятием и отнимало у неё немало времени. Помню примерки, незнакомых тётенек в комбинашках, булавки и шаблоны. Мне не нравилось, когда она сидела часами за стучащей и стрекочущей машинкой, склонившись над струящимся швом со сползающими на нос очками. Бедная Эбэбэ… Это значило, что она не проводила со мной время, и я оказывался предоставленным самому себе. Кроме платьев с неизменными примерками, она вышивала кружева и тоже на машинке, что, на мой взгляд, можно назвать верхом совершенства и виртуозности. Она шила и вышивала для заработка – дело не легкое и трудоемкое. Однако таковы были времена – всем нужно было выживать, и Эбэбэ была не из слабого десятка.
Выходить в город с Эбэбэ тоже оказывалось непростой задачей и, когда мы с ней ходили в магазин, который располагался всего в двух кварталах от её двора, приходилось останавливаться с десяток раз, так как Эбэбэ постлянно встречала какую-нибудь знакомую, а это означало долгие разговоры о том и о сём. Для десятилетнего пацана такие прогулки превращались в истинную муку.
Вот такой осталась в моей памяти наш Эбэбэ, Марьям Загретдиновна Таймасова. Она ушла из жизни в 1971 году после долгой болезни. К тому времени я учился в Горьком и, конечно, приезжал в Казань на похороны. Покоится Эбэбэ на татарском кладбище, там, где похоронены папа и мама. Мой сын Максим посещает могилу и сознание этого греет душу, потому что без традиций и сохранения памяти мы ничто.