– Эй, староста, держи, – устало пробормотала Даниэла и бросила на стол десяток смятых купюр, а после добавила ещё и горсть мелочи.
– Это что?
– Ну ты же сказал мне собирать деньги на Новый год.
– А, – потянул староста. – А список?
Даниэла исподлобья взглянула на него. Ни о чём подобном они не договаривались, и она хотела, чтобы он молча взял деньги, а не доматывался до неё с непонятными разговорами, на которые у неё не было сил. К счастью для себя, читать мысли староста не умел, так что всё, что подумала о нём Даниэла, он не узнал.
– Какой список? – спросила она с плохо скрываемым раздражением.
– Тех, кто сдал, – пояснил староста. – Как я, по-твоему, должен это узнавать?
– Так все сдали.
– Как все?
Он ошарашено смотрел на Даниэлу, а та не понимала, что его так удивило. Поначалу ему показалось, что она его разыгрывает, но после пересчёта суммы сомнений не осталось: Даниэла действительно собрала деньги со всех.
– Денисова, ты как вообще это сделала? – не успокаивался староста. – Ты им угрожала? Или это какой-то розыгрыш?
– Просто у меня способностей к этому больше, чем у тебя, – позлорадствовала Даниэла. – Ладно, что там ещё для меня есть?
Староста пожал плечами.
– Пока ничего, – ответил он.
Услышав это, Даниэла метнула на него гневный взгляд.
– Как это ничего? – возмущённо спросила она.
– Вот так, – коротко объяснил староста. – Говорю же, что нет, и не смотри на меня так.
Такой ответ в планы Даниэлы не входил. Она рассчитывала, что дел у неё хватит до самых новогодних каникул, а теперь выходило, что ей удалось со всем разобраться за один день. Это было серьезной проблемой, потому что в стенах школы она была беззащитна перед неутомимым желанием Максима втянуть её в разговор и заодно прихватить с собой Феликса.
– А кто там ныл, что у него куча работы? – сорвалась Даниэла. – Так и знала, что нельзя тебе верить!
– Работы у меня действительно много, но ничего из этого доверить тебе нельзя. И вообще, ты можешь осчастливливать кого-то другого своими добрыми делами, а от меня отцепиться?
Постепенно староста терял самообладание и переходил на повышенный тон. Даниэла от этого только больше раздражалась, и остановить её не могло уже ничто.
– Так я тебе и поверила, – заявила она. – Рассказывай это всё кому-нибудь другому.
– Денисова, я не понимаю, что тебе не нравится?