– Пожалуй, нам стоит поискать более удобное место, где вы могли бы сменить ипостась, – невозмутимо произнёс вампир, чуть улыбнувшись, – позволите?
Спросил он чисто номинально, потому как я сейчас была готова позволить ему всё, что угодно.
Не могу сказать, что сильно влюбчивая, но… Но с этим кровососущим сразу всё пошло как-то неправильно…
Не обращая внимания на мой заторможенный вид, княжич отбуксировал меня прямо на руках до первой кабинки на берегу, наподобие той, в которой мы переодевались несколько часов назад.
Он сгрузил меня на деревянную скамейку с кованной спинкой и, еле заметно поклонившись, вышел обратно на улицу.
Зато внутрь протиснулась Афреллия и её пять подъюбников. Сегодня фрейлина надела платье, которое было настолько объёмным, что заполнило почти всё пространство. На её кружевном и оборочном фоне я, в своём, почти строгом, бирюзовом платье под цвет глаз выглядела провинциалкой.
– Ох, Ваше Высочество, – она блеснула хитрыми глазками, – а я всё видела!
– Что именно ты видела? – нахмурилась я, возвращая себе адекватное мышление, а заодно и ноги, одновременно отбирая у девушки собственные туфли.
– Я видела, как ты на него смотрела, – заговорщески прошептала она, поглядывая через своё плечо на выход, где за дверью стоял вампир.
Я прищурилась, а потом схватила её за один из длинных рукавов и, намотав на кулак, резко дёрнула на себя.
– Ай! – взвизгнула фрейлина, чуть не упав в мои объятия.
– Я тебе сейчас покажу «ай!» – прошипела я ей на ухо. – Во-первых, у вампиров острый слух, так что он мог слышать каждое слово, даже если этого не хотел!
– Ой!
– Во-вторых, только попробуй хоть словом, хоть жестом как-то намекнуть, что ты там видела или что тебе показалось – мигом плавник на уши натяну и в три оборота закручу – не развяжешь! Поняла?!
– Поняла, Ваше Высочество, что ж так нервничать-то…
– Повторяю, Афреллия – ни слова!
– Да, Карочка, я буду нема, как последний карасик! – тут же поклялась она, филигранно перепрыгивая с официального на панибратское обращение.
Я только глаза закатила. Афреллия была моей подругой детства, вдобавок, дальней родственницей, так что, несмотря на взбалмошный характер, ей позволялось куда больше, чем другим придворным.
– А теперь помоги мне, пожалуйста, с платьем – тут пара оборок оторвалась, – попросила я. – А потом пойдём – нас уже, наверняка, Ада заждалась.