– Да я о таком молчать буду и унесу секрет в могилу! Нашли чем успокаивать! – мычу, продолжая плакать.
Если б меня какой красавец писаный лечил, я бы, может быть, и похвасталась, а так…
– Хорошо, шину Дмитрий наложит: он тоже это будет впервые делать, но, уверен, у него лучше получится…
– Да что вы творите-то?! – едва не захожусь в истерике, как внезапно начинаю смеяться. В голос. Ясно же, что он пытается меня отвлечь и развеселить…
И, надо признаться, у него неплохо получается.
– Я всё сделаю. Я знаю как, – неожиданно произносит Дмитрий, после чего занимается воплощением озвученного.
– Смотри-ка! Смогла ведь расположить к себе, – поднимает брови наставник, назвавшийся Пятым, касаясь пальцами моих висков.
Хочу было спросить, о чём он толкует, как тело моё начинает расслабляться, а сознание уплывает в оздоровительный сон.
* * *
– Нет, мам, деньги мне действительно не нужны. Я правда нашла себе подработку, – произношу отстранённым голосом, выводя носком кроссовка узоры на земле.
Прошло ещё пять дней с тех пор, как у меня отнялась рука, после чего чья-то бешеная энергия, выбираясь изнутри, поломала мне пальцы и прожгла дыру в стене. Я хожу с шиной на кисти. Мои тренировки замедлились, состояние заметно ухудшилось, настроение упало на дно, и я всё больше начинаю размышлять об окончании этого странного эксперимента… но маме говорю о том, что задержусь в городе ещё ненадолго. Потому что по-другому объяснить свою задержку не могу.
– Ты влюбилась там, что ли? Поэтому решила остаться? – спрашивает мама озабоченным голосом.
Поднимаю голову и смотрю на небо.
Влюбилась? В кого? Мне не в кого здесь влюбляться.
– Да, мама, ты, как всегда, права. Влюбилась, – дежурно отзываюсь в трубку.
– Дочь… не наделай ошибок, ладно? Сейчас тебе лучше отдохнуть, а после – сосредоточиться на учёбе. Не ломай себе жизнь, – звучит осторожный совет, от которого на душе становится гадко.
Мама боится, что я залечу от какого-нибудь безответственного красавчика, как она в своё время.
Не хочет, чтобы я прожила её жизнь, но продолжает давать советы, основанные на опыте непроработанных травм…
– Хорошо. Я буду взвешивать каждое решение, – отвечаю мягко и прощаюсь.
Желание помыться от собственной лжи вынуждает начать растирать руки. Может, если бы того эпизода боли не было, я бы продолжила бодро тренироваться под присмотром старшего, но сейчас я не могла думать ни о чём, кроме тех ужасных ощущений. Я поняла по лицам Дмитрия и наставника, что такие моменты будут случаться в жизни совершенствующего не раз… Думаю, они оба были уверены, что я к подобному привыкну.