Последнее слово Энно не понял, маркграф любил злоупотреблять словечками, которым его научил отец, но смысл угадал.
Главная причина, по которой паровые экипажи проиграли самобегающим коляскам – для управления последних достаточно одаренного. А в похожей на капитанский мостик кабине парового экипажа нужен полноценный маг не ниже адепта.
Поэтому самобегающую коляску мог позволить себе не только родовитый фольх, но и любой разбогатевший новый. А паровой экипаж оставался игрушкой не просто фольхов, а глав семей или рода.
– Признай Суман, – слушая гул пробудившегося паровика, Александр Ранк встал, провел пальцами по похожему на штурвал рулю древней машины. Губы старого маркграфа разошлись в какой-то мальчишеской улыбке, – тебе просто захотелось погонять на этом раритете – осколке прошедшей эпохе.
В ответ бывший журналист обезоруживающе улыбнулся.
Издав протяжный гудок, сухопутный пароход медленно двинулся по улицам столицы в сторону квартала резиденций древних родов, входящих в фольхстаг.
***
Несмотря на впечатляющие размеры здания фольхстага, зал заседаний, где принимались знаковые для всей империи решения, был невелик. Шагов тридцать, может быть сорок.
Окинув пристальным взглядом собравшихся, маркграф Александр приветственно кивнул нескольким маркграфам, которых знал. Полностью проигнорировал шесть из девяти успевших занять свои места герцогов. Скользнув взглядом по пустому трону императора, поставленном на трехступенчатом возвышении в южной части зала, он направился к своему месту.
Как назло нещадно разболелась нога. Заставив пожалеть об оставленной в поместье трости. А все его глупая гордость, нежелание показаться слабым. Горный лев постарел, но не стоит проверять, сильны ли его когти, насколько остры клыки!
«Ничего, – мрачно подумал Александр, пряча за кривой, пренебрежительной усмешкой болезненную гримасу. – Не дождетесь!».
Идеальный круг в центре зала, с постаментом для ведущего заседания церемониймейстера, всегда наводил его на мысли о цирковой арене. Вот только большинство клоунов сидели на «трибунах», а вернее в четырнадцати внушительных креслах, размещенных в разноцветных секторах, украшенных вымпелами самых древних и влиятельных родов империи. Тех, кого принято называть фольхами.
Были и скамейки для зрителей. Но чаще всего они пустовали. Фольхи никогда не стремились превращать заседания фольхстага в публичные представления.