– Зарежу, мясо продам.
Вован аж подпрыгнул.
– Сдурел?!
– Поясни…
– Взаправду не понимаешь или дурочку из себя ломаешь?
Матвей вместо ответа изобразил дурака, как умел: скорчил рожу и выпучил глаза, о чем сразу же пожалел – в башке будто граната разорвалась. Неразумно рожи строить, когда головенка и без того раскалывается.
– Ой, блин!
– Вот именно «ой», – сказал Вован. – Тебе такой инструмент в руки попал, с ним что угодно можно сотворить. Такие дела замутить, аж голова кругом идет. Эх, мне бы такой!
«Это он про беса», – понял Матвей. И, не думая, ляпнул:
– Бери! Даром отдаю как другу.
Фиг с ними, мясом и салом, лишь бы от беса избавиться. Вован вздохнул:
– Нет, брат, не совладаю.
«Врет, – подумал Матвей. – Но ведь насильно не втюхаешь». Попытался еще раз:
– Да ты попробуй.
– Знаешь, одна попробовала. Мне что-то неохота.
Матвей опечалился.
– Вот и я никак не совладаю. Оседлал он меня и погоняет. Что хочешь говори, а я кабана все-таки того, – он изобразил «того», проведя сложенными в лезвие пальцами по собственной шее.
– Сам резать собираешься? – осведомился Вован.
– Ты что?! Я не умею. Бубеля позову.
– Не пойдет Бубель.
– Ладно, без него обойдусь. Кто у нас еще забойщик? Этот, как его?.. тот, что рядом с Козлом живет.
– Тоже не пойдет. Вообще никто не согласится.
– Бойкот объявили?
– Боятся. В деревне гул стоит, как при ковровой бомбардировке. Меня в разведку прислали. Хотят знать, что делать собираешься.
Матвей приосанился.
– Пока ничего. А там будем посмотреть.
– Это хорошо, – одобрил Вован. – У меня как раз для тебя дельце имеется. Надо одному большому человеку помочь.
– Махоне, что ль?
Махоней прозвали, как водится, самого здоровенного в селе детину, размером с трансформаторную будку.
– Выше бери, – сказал Вован. – Афанасию Карповичу дюже треба пособить.
– Это который из Района к нам перебрался?
– Ему самому. Хочет Станцию приватизировать.
– Во дела! – удивился Матвей. – Сто лет стояла, никому на хрен была не нужна, а теперь из самого Района к ней руки тянут.
Станцией в Березовке именовали несколько заброшенных строений, окруженных бетонным забором, за околицей Березовки рядом с рекой Бологой. Некогда здесь располагалась селекционная станция имени Н. И. Вавилова: лаборатории, кабинеты, склады, гараж и опытные делянки. Напротив станции, метрах в ста от нее, – десятка полтора полуразрушенных домов, так называемая Слобода, где жили в старину сотрудники станции. Станция захирела да и вовсе потом приказала долго жить в былинные времена начала девяностых годов. Из нее вытащили все, что могло пригодиться в хозяйстве, а затем несколько поколений деревенских недорослей проводили там досуг: пили бормотуху, играли в карты, курили запретные травы, развлекались с подругами, а заодно ломали все, что можно было сломать, и разрушали все, что можно было разрушить. Бывшее пристанище науки превратилось в обитель зла. Правда, зла мелкого, еще не созревшего, но все-таки зла.